Колонны сложились, прежде подпиленная мостовая убралась за ними. Теперь надо было бежать вверх по широкой лестнице, но…
– Предательство! – взревело разом несколько сот злых и испуганных голосов.
Их уже ждали. Без лишних слов, давно готовые, застывшие у края лучники, метнули стрелы, присели; за ними открылся следующий ряд – вновь стрелы. По команде поднялся первый ряд – стрелы свистели беспрерывно.
Безмолвно лежали, истекали кровью убитые; корчились, вопили раненые. Иные собрались, выставили высокие щиты, и, пригибаясь за ними, все же двинулись в атаку. Но тут раздался скрип, и хлынули потоки кипящей смолы. Вопли мучеников вплелись в густые, раскаленные клубы – и прежде это был ад, но теперь стал адом вдвойне, втройне… Ряды наступавших смешались, щиты пали – они вновь открылись стрелам.
На Творимира навалилось нечто массивное, придавило к стене. Несмотря на жар, его била дрожь. Вспомнился колодец – льющийся из таинственной бездны свет. На мгновенье мелькнула мысль: «Сейчас уйти из этого существования. Нырнуть в свет, узнать ответы на все вопросы». Сразу вслед за тем волнами хлынул ужас: «Уйти?! Куда?! Эта планета поглотит меня навсегда, а что там дальше – это никому неведомо!.. Жить! Жить! Жить!»
И он, со страстью начал бороться за это существование. Переборол слабость, бросился вверх по липкой, кипящей лестнице. Завопил хриплым, надорванным голосом:
– За мной!.. Сегодня последний день! Кончим войну! Ну–у!..
Стрела вонзилась ему в левую руку – он озлобленно заскрежетал зубами, и уже оказался перед лучниками – могучим ударом размозжил одному из них голову.
И вновь взревел: «За–а–а–м–н–о–й!!», и, иступлено работая кровоточащим клинком, стал пробиваться куда–то, не разбирая дороги.
Выжившие, а их было еще весьма много – больше трех тысяч – обоженные, с темными от злобы и страха глазами, стремительно вырывались из проема, крушили лучников.
Но уже бегут на них мечники. Склинилились, вошли друг в друга ряды. Удары, вопли, скрежет – все слилось в страшный, вибрирующий грохот. Мостовая дрожала, жадно плескалась на нее густая кровь, в безумной феерии метались кровавые отсветы.
Творимир, ни на мгновенье не останавливался – удар–удар–удар – еще–еще удар! Он отплевывался кровью, безумно ухмылялся, хрипел:
– А–А–А!!! Получите!.. Жить хотите забрать?! Не удастся! Вот – еще!..
Неожиданного нападения не получилось. На площадь сбегались все новые и новые отряды защитников города. Отряд Творимира стремительно таял. Словно в адскую, дымящуюся воронку, стекала кровь в разлом мостовой. На Творимира налетел один из его воинов – с выбитым глазом, без оружия, обезумевший, заорал:
