Вот и выстроенная первыми зондами станция: неказистая тридцатикилометровая коробка, от которой вниз в атмосферу уходили, кажущиеся совсем тонкими подпорки (однако подпорки были выполнены из того же сплава, что и корпуса космических кораблей, что позволяло надеяться на их надежность). Станция–коробка споро приближалась, приветственно подмигивала красными огоньками на посадочном блоке…
Как и полагалось, без всяких толчков произошла состыковка. Через мгновенье переходная дверь отскочила в сторону, и в помещение вскочил маленький, лысый человечек с необычайно развитым черепом. Этим самым черепом он треснулся об пол – перестарался в низком поклоне. Распрямился, улыбнулся белыми ниточками губ, стремительно проговорил:
– А так положено встречать гостей на этой планетке. Хмм–м, а, между прочим, вы придумали для нее название? – спросил он у Бригена Марка.
– Черт! – Бриген потер лоб.
И тут маленький человечек побледнел:
– Тише – не поминайте здесь Черта…
– А что?..
Но тут из глубин станции пришел могучий вопль – словно сотня громов разом ударила. Люди замерли – только роботы невозмутимо продолжали свою работу – все перетаскивали, перетаскивали…
У маленького человечка выступил на лбу пот, но он тут же его смахнул:
– При них черта лучше не упоминать…
Бриген Марк попытался улыбнуться:
– А–а – это те самые «божества», которых вам удалось вытянуть из атмосферы.
– Да – всего два божества. Причем – далеко не самых важных. – поспешно отвечал человечек. – Одно божество – хранитель облаков – не всех облаков, а одного атмосферного фронта, который то возрождается, то рассеивается в атмосфере. Второе божество – злое. Обитало в темных пещерах – именно оно сейчас и закричало. Но вы, вскоре, сами с ними познакомитесь…
А Творимир Бруно растерялся – смотрел в обзорный экран, на звезды. Казалось – никуда и не улетал с Земли – почти такие же созвездия, Млечный Путь…
А помещение опустело, хлынула неестественная, мертвая тишина. Вспомнилось видение на Земле, и вдруг явственно понял: если обернется – вновь увидит себя. С этими грустными, плачущими глазами, безмолвного, смотрящего в упор. И он знал, что не выдержит – закричит.
А если закричит? Его отправят на обследование. Еще неизвестно, сколько продержат – месяц, два – быть может, и вовсе не выпустят; вместо контакта с туземцами – скучное заключение. И он, не оглядываясь, побежал прочь… В длинном белом коридоре нагнал маленького человечка, который стремительно переговаривался с Бригеном Марком:
