— А Ира…
— А с Ирой у них были отношения, что называется, сложные. Вместе они, по-видимому, не очень уживались. Хотя Ирка — яркая, умная, общаться с ней одно удовольствие.
— А чем она занималась?
— Биологи, — сказала Лина Эриковна и засмеялась. — Мы все биологи. Она занималась, в основном, биохимией почв, микробиологией. И все звала Левку на землю обетованную. Ей там одной было не очень-то и легко, хотя и с его родственниками. Она же «гоим», нееврейка. А Левке нужен был Сад. Сначала только Сад, а потом еще и этот мальчик, твой брат. Если его не было рядом, он становился сам не свой, никакой. Он однажды даже мне признался. "Знаешь, — сказал он, — у меня два состояния. Когда его нет со мной, я испытываю болезненную нехватку смысла всего происходящего. Когда он рядом — такое ощущение, что мое саднящее тело погружается в теплую воду".
— Значит, у нее был мотив…
— У Ирины? — сразу поняла Лина Эриковна. — Да, был. Hо она была у Вакофянов. Заметь — и у меня был мотив. Я же нежно любила и давно знала Левку, и не могла смотреть, как его клинит. Положим, и у Боба был мотив. Hо если все это считать весомыми основаниями для убийства ни в чем не повинного мальчишки, то остается удивляться, как все мы до сих пор друг друга не передушили и не перетравили. Убийство, знаешь ли, слишком радикальный метод гармонизации отношений.
А Ира, — тогда, по крайней мере, — была легким и жизнерадостным человеком. Правда, после этого случая она почернела за неделю, говорила только в силу необходимости. Мы с Борькой помогали ей со сборами, ну и со всем остальным. Больше мы не виделись.
— Hо ведь кто-то же убил?
— Да, — согласилась Лина Эриковна. — По крайней мере, это мало похоже на самоубийство. Hо ты же понимаешь, только в романах появляется какой-нибудь Пуаро, или кто-то другой, очень умный и ответственный… А тогда по региону шла волна убийств, рэкета, разбоев всяческих. У милиции глаза были на лбу, они демонстрировали полную беспомощность. Чего ты от них хочешь, в самом деле. Через неделю местные подростки вообще подожгли Сад…
— Я хочу знать…
— И я хотела бы знать, — кивнула она. — Мне этот мальчик был небезразличен. Хотя своего отношения к нему я определить не могла, держала дистанцию. Было в нем что-то, какая-то воронка внутри, которая затягивает. Многие люди называют это энергетикой, а по мне так это… Hу, ладно. Левка же просто заболел. При всем при том, совершенно больной и подвинутый, он ухитрялся за счет вколоченной в него школы и воспитания сохранять форму и стиль. Было видно, как он борется с самим собой за себя же.
