Музыка тем временем становилась все неистовей, и уже не один, а два или три голоса подпевали ей. Я слышал, как мисс Джонсон звала и заклинала духов высоким тоном, почти криком, а сквозь щель под дверью пробивались отблески яркого света.
Я был так напряжен, так захвачен всем происходящим, что забыл о необходимости следить за коридором сзади нас.
Музыка становилась все громче и громче, дом сотрясался от толчков, и все мое внимание как на сеансе гипноза, было приковано к жуткому мерцанию огня под дверью.
Музыка затихла, хотя дом продолжал вздрагивать. Было похоже, что мисс Джонсон завершила первую часть своей программы, и теперь из-за двери доносился лишь тихий — тихий шепот, почти беззвучный, как беседа святых духов.
Вглядевшись в полумрак коридора, я похолодел, в нашу сторону медленно двигалась высокая фигура в плате с капюшоном. Ее очертания расплывались в серебре ночи, а лицо, как и прежде, было недосягаемо для взора.
— Профессор, — тихо сказал я. — Он пришел.
Кволт отступил на шаг от двери и посмотрел назад. Казалось, его губы сразу же стали сухими, он облизал их и судорожно сглотнул. Фигура в капюшоне остановилась, безмолвная, с непроницаемым лицом, фантом, призрак из страшной ночи.
Кволт прохрипел:
— Кто вы? Что вы хотите?
Фигура не отвечала. Она продолжала стоять в лучах луны молча, не двигаясь. Мне подумалось, что это просто халат и капюшон, которые сами по себе разгуливают по ночам и распугивают людей.
Профессор сделал шаг навстречу призраку, но тот остался неподвижным.
— Профессор, — прошептала Анна. — Ради бога, вспомните, что случилось в гостиной.
Кволт ничего не ответил и сделал еще один шаг. Легкий ветерок распахнул полы халата у невидимых ног, и капюшон, казалось, качнулся.
Шаг за шагом профессор подошел к фигуре, остановившись в нескольких футах от нее. Затем сухо и отчетливо спросил:
— Так что же вам нужно?
Фигура начала было разворачиваться и уходить, но профессор Кволт сказал:
— Я знаю, кто вы, да будет вам известно.
Капюшон вздрогнул и остановился.
— Сосуд уже почти вскрыт, — продолжал профессор Квот. — Неужели вы в состоянии пропустить такой момент?
Фигура хранила молчание. Тогда профессор подошел вплотную и приблизил свое лицо к отверстию капюшона. И тут фигура заговорила! Голос звучал трескуче, натянуто, было видно, что говорящий сильно взволнован. Голос из преисподней, исполненный такой боли, печали и перенесенных страданий, какие не мог вынести простой смертный.
