Профессор Кволт двинулся в путь, мы с Анной следом за ним держась за перила, чтобы не упасть в темноте.
Я предложил зажечь свет, но профессор запротестовал, сказав, что это очко в пользу джинна. Тогда он узнает, кто мы. Даже если это и не джинн, а простой человек из плоти и крови, наше наступление в кромешной темноте будет иметь тот же неожиданный эффект.
Наконец мы достигли второго этажа и напрягли зрение, чтобы разглядеть длинный, мрачный коридор. Через открытую дверь в кабинет Макса Грейвса пробивался лунный свет, что придавало обстановке еще больше таинственности и жутковатости.
— Мне уже страшно, — шептала Анна. — Пожалуйста, не говорите про привидение в капюшоне, а то я упаду в обморок от ужаса.
Держась поближе друг к другу, мы бесшумно шли по коридору. Половицы были старые и в некоторых местах скрипели, и эти звуки не добавляли нам храбрости.
Анна схватила меня за руку, и даже смелый профессор Кволт, видимо, решил оставить свой академический оптимизм.
Неожиданно Анна остановилась, а поскольку она держала мою руку — и я вместе с ней. Я тронул профессора за плечо.
— Что случилось? — спросил тот.
— Послушайте, — сказала Анна. — Послушайте.
Я прислушался. Ни звука. Но затем уловил, что это была то же самая тихая, монотонная мелодия, как завывание ветра у горлышка большой бутылки или игра на старинном музыкальном инструменте. Звуки были где-то совсем рядом, будто вокруг нас. Мы находились во власти леденящего душу страха.
Музыка достигла странного вибрирующего тона, будто хотела подняться до недосягаемой высоты звука.
— Это кувшин, — сказала Анна испуганно. — Это он.
Профессор Кволт ничего не сказал. Он только взял нас за руки и повел по коридору, мимо залитого лунным светом кабинета Макса и дальше, в самый конец. Мы дошли до поворота налево и остановились, глядя на освещенную луной дверь в башню. Охваченные нервным возбуждением, мы уставились на печати и засов.
Музыка продолжалась. Было трудно определить, звук это струнного инструмента или высокий человеческий голос.
Профессор Кволт подошел к двери вплотную и начал осматривать коричневые печати. Музыка стала понемногу стихать, и через некоторое время в коридоре вновь воцарилась тишина. Но мы все равно стояли, навострив уши, пытаясь уловить малейшие звуки, особенно со стороны двери в башню, и ждали, когда профессор выскажет свое мнение.
— Нет никаких сомнений, — прошептал он после осмотра. — Эти печати предназначены, чтобы держать взаперти могущественного джинна. Они очень древние и редкие, некоторые мне вообще неизвестны. Видите эту печать, с фигурками в треугольнике? Эта печать ходила на Востоке в тринадцатом веке, обозначает знак волшебной силы высшей пробы. Не смейтесь над этим, Гарри. Не сейчас.
