Я покрепче взялся за лом и как рычагом надавил вбок. Старое доброе дерево скрипело, но не поддавалось, я надавливал сильнее и сильнее, и вот наконец дверь распахнулась.
Внутри было темно, хотя я точно помню, что, уходя, мы оставили свет включенным. Я наклонился над кушеткой и разглядел ноги Маджори в серых чулках. Включил свет и увидел жуткую картину.
— О боже! Так я и думал.
Маджори была мертва. На ней не было никаких следов насилия, но руки были прижаты к груди, она как бы защищалась от кого-то или чего-то. Глаза открыты и выпучены, а рот зловеще распахнут, как бы в безмолвном вопле.
Когда я обернулся, доктор Джарвис уже стоял в консультационной. Он взглянул через мое плечо на безжизненное тело Маджори, схватил ее руку, проверил пульс, но… Он провозился с ней три или четыре минуты, прежде чем отпустил ее руку.
— Мне очень жаль, — мрачно сказал он. — Ей уже ничем не поможешь.
— Вы знаете, от чего она умерла? — спросил я. Мне было жутко и больно, но я должен был все знать.
Доктор накрыл Маджори белой простыней.
— Она скончалась от страха, — ответил он.
— От страха? Да вы шутите, доктор!
Доктор Джарвис зло посмотрел на меня.
— Да я не больше вашего знаю, что здесь, черт возьми, произошло! — закричал он. — Сами посмотрите! Налицо все признаки истерического спазма! Это случается очень часто! Даже люди, которые вешаются, умирают от страха раньше, чем сломают себе шею.
Я подошел к окнам и проверил их. Они были закрыты. Доктор Джарвис нервно провожал меня глазами, пока я осматривал комнату. Ничто не было разбито или передвинуто. Никаких следов борьбы.
— Не могу понять, — произнес доктор уже более спокойно. — Просто ума не приложу.
— Чего же вы не можете понять?
— Мистер Эрскайн, если человек умирает от страха, значит, есть что-то, что его пугает. Но что же могло так напугать Маджори здесь?
Я оглядел комнату еще раз. Вошли профессор Кволт и Анна. Пока доктор Джарвис объяснял им, что произошло, я стоял, отвернувшись. Я был слишком потрясен, чтобы с кем-то разговаривать. Мне рассказали о смерти Макса, я видел мертвую Маджори. Я сам был дважды напуган чем-то непонятным. И вот я своими глазами увидел, что может сделать проклятый джинн. Теперь я был уверен, абсолютно уверен, что бы в том кувшине ни было, именно «оно» — причина всего, что произошло за последние дни. Как бы опасно это ни было, мы обязаны вернуться в злополучный Зимний Порт и избавиться от него. Я не хотел смерти мисс Джонсон, не хотел смерти Анны, профессора Кволта и доктора Джарвиса, а больше всего — своей собственной. Только не так, как Макс или Маджори, с выпученными от страха глазами и перекошенным лицом.
