Ничего, — подумалось, вдруг. — Ничего…. Это не трясина. Тут я выберусь. Обязательно, только вот придумаю что-нибудь. Не отпуская рукой стены, она аккуратно ощупывая землю ногой, прежде чем перенести на нее вес тела стала пробираться вперед, исследуя свое узилище.
Буквально через несколько шагов, девушка нащупала ногой что-то мягкое и податливое. Опустившись на колени, дотронулась рукой до странного предмета и ойкнула, чувствуя в руках грубую ткань. Проведя руками по этому предмету, охнула. Тело. Человек, и похоже, совсем недавно умерший. Тело еще не было холодным, негнущимся, просто кожа чуть прохладна на ощупь.
— Лоренцо, — тихо выдохнула Марта, отчего-то не сомневаясь ни мгновения.
Прижавшись к телу вампира, Марта тихо заплакала.
Прохладная рука коснулась ее плеча.
— О чем плачешь, госпожа?
Взвизгнув, девушка попыталась отпрянуть, но не смогла это сделать. Прикосновения холодных пальцев порождали болезненную дрожь в теле…..
— Ты… Ты не умер?
— Нет, — отозвался знакомый, унимающий тревогу голос из темноты.
— Что ты здесь делаешь?
Прижав Марту к себе, умостив ее голову на своем плече, Лоренцо тихо рассмеялся.
— Посмотри на небо, — проговорил он. — Видишь сколько звезд?
— Одна, две…. — Марта, успокоившись, принялась вглядываться в далекий небесный свод. Постепенно глаза различали все больше и больше мелких искорок. Улыбнувшись, она смотрела на невероятнейший, волшебный узор.
— Лоренцо, я думала, никогда не увижу тебя, — прошептала она. — Думала, ты бросил меня, бросил…
— Одну на болоте? Я, конечно крестьянин, — проговорил он, усмехнувшись, — но не нехристь же.
Марта глубоко вздохнула. Поежившись от ночной прохлады, прижалась ближе к Лоренцо.
— Поцелуй меня, — попросила тихо.
Юноша промолчав, словно не заметив ее просьбы, только рука, прижимавшая ее к его телу, прижала ее чуть сильней.
— Поцелуй меня, — повторила Марта настойчивей.
— Нет.
То ли шепот, то ли вздох, то ли трепет еще удержавшейся на ветвях листвы. Она слышала биение его сердца и биение собственной крови.
— Я знаю, что ты вампир, — проговорила девушка, словно оправдываясь. — И я знаю, что ты, возможно, не сможешь удержаться. Ты голоден. Ты почти без сил. Кормилица рассказывала мне о вас в детстве. И еще… Я сняла крест. И я не буду возражать, если ты подаришь мне смерть. Так будет лучше для меня. Лучше, чем смерть от голода или возвращение к барону. Лучше, чем эта трясина и холод…. Лоренцо, ты слышишь меня?
— Слышу, — протянул он почти равнодушно.
