Я был мальчишкой, полным энтузиазма, и решил, что все трудности преодолимы. Я уехал из дома и двинулся прямым ходом на руины Менельтармы. Оказалось, однако, что Каэтинале был вовсе не пессимистом, а большим оптимистом: грязных варваров не брали на раскопки даже землю рыть. Боялись, что мы что-нибудь украдем или поломаем.
Я не сдавался; мне удалось дойти до бригадира северо-западного раскопа. Я попытался объяснить ему, что, на мой взгляд, следовало бы поискать на развалинах; к несчастью, я не слишком хорошо говорил тогда по-артолийски. Меня подняли на смех и прогнали.
Я уехал из Менельтармы и устроился на работу в столице. Все свободное время я совершенствовал язык и пытался пополнять свои научные знания, хотя это и было чудовищно трудно. Чтобы получить нужную книгу в библиотеке, приходилось просить белого соседа сходить за ней, сосед же соглашался посещать библиотеку только за деньги. Все же кое-что интересное я смог раздобыть через него; но работа в архивах была для меня закрыта.
Тогда я написал письмо академику Николаусу Эйбери, известному археологу, исследователю Менельтармы. Я был теперь умнее и подписался вымышленным артолийским именем, поэтому академик (не сам, разумеется, а один из его референтов) удостоил меня ответа:
"Уважаемый г-н Антертон, наука придерживается теории о земном происхождении человека и не видит пока причин пересматривать ее. Мы склонны считать ваши взгляды чистой фантастикой. Приятно, что простые люди интересуются историей и фольклором, но ваши знания недостаточны, чтобы выдвигать столь смелые гипотезы. Советуем вам прочесть труды г-на Эйбери, для начала — учебник "Древняя история Артолии", прежде чем пытаться перевернуть вверх дном сложившиеся научные представления".
Бесполезно было ссылаться на архивы Коурли — мне бы не поверили. Я последовал совету и внимательно изучил труды уважаемого академика. И понял, что говорить с ним не о чем. Академик не искал новых путей. Он все находки ловко увязывал со "сложившимися представлениями", даже если приходилось упихивать факты сапогом. В описании "остатков железного храма", найденного в Менельтарме, я увидел черты, возможно, того самого межзвездного корабля, но академик написал: "железный храм", значит, вся артолийская наука считает, что это "железный храм". Плевать, что он уникален, плевать, что позже никогда "железных храмов" нигде не возводили. Я попробовал написать еще одно письмо, другому светилу исторической науки, еще раз получил по физиономии и наконец успокоился.
