— Как ты это смог? Он бежал, он боялся, а ты его так раз, и поймал. И он больше не боится? Это волшебство?
У девушки был настолько изумленный вид, что Вэн не сдержал улыбки.
— Нет, не магия. Я научился этому в Ганарии.
— А что такое Ганария? — тут же переспросила девушка, хватаясь за протянутую руку и неловко забираясь в седло перед Вэном.
— Ганария, это небольшая страна за морем, со всех сторон окруженная горами. Внутри поля, озера… Ничего особенного, по сути. Единственный проход ведёт через горы, и пока никто с головой на плечах не рисковал провести сквозь него армию. Правители бывают дураками, но самоубийцы среди них встречаются реже. — Мастер улыбнулся своим воспоминаниям и направил лошадь в сторону от людского потока. — Есть там что-то такое в воздухе, в земле, в воде… Свобода какая-то. Не как здесь. За их лошадей в нашей части света берут уже не золотом, а платиной. Кто знает, отчего у них такие кони. Там рождаются в седле и даже умирают в седле, гоняя бесчисленные табуны. Местные и сами похожи на своих лошадей, такие крепкие, жилистые, терпеливые, но разозли такого — кулаки у него не мягче копыт будут. Я-то знаю, о чём говорю. Обращаться с лошадьми я там научился, хотя местных мне далеко.
— Очень красиво — Вздохнула Альрауне так, словно сама увидела описанную картину. — А что такое свобода?
Мастер задумался.
— Свобода? Сложно описать даже. Свобода, это когда ты можешь делать то, что хочешь, и делать это так, как хочешь. Идти куда хочешь. Жить как хочешь. И никто не укажет тебе как надо жить или как правильно делать. Как-то так, наверное.
— Но, если никто тебе не укажет, как ты узнаешь как правильно?
— Сердце подскажет — усмехнулся мастер. Девушка задумалась. Она долго молчала, глядя на бредущих от города жителей, отрешенно поглаживая мягкую, спутанную конскую гриву.
— Значит, я не могу быть свободной? Ведь я не человек, у меня, наверное, и сердца нет?
— Почему… - начал мастер и тут же осёкся. Альрауне не могла быть свободной. Она принадлежала Море. Так, как предмет принадлежит его создателю. Как горшечнику принадлежит вылепленный горшок. Как кузнецу — выкованная подкова.
Запах гари становился всё сильнее. Путешественники остановились у городской стены.
— А ты научишь меня делать с лошадями так, как ты? Потом, когда-нибудь? — задумчивое выражение покинуло испачканное сажей личико девушки. На нём светилось привычное любопытство.
Вэн промолчал. Да и что он мог ответить?
