— Поднимите ее, — подал команду голос с сильным шотландским акцентом, — Я уже не чувствую ребенка. Мы должны сделать все прямо сейчас.
Опершись на руку Девона, Ли приподнялась, Из-за этого ребенка ее жизнь была под угрозой, и Девон почти ненавидел его за это.
— Встряхните ее! — снова скомандовала повитуха.
— Встряхнуть? — удивленно переспросил Девон, Он никогда не слышал о таком.
— Встряхните же ее!
Подчинившись ее приказу, он осторожно встряхнул Ли.
— Еще сильнее, — сказала старуха Эдит.
Девон снова встряхнул Ли. На этот раз гораздо сильнее.
— Тужься, девочка, тужься. Да, вот так! — закричала старуха Эдит. — Ребенок выходит!
Ли задрожала.
— Я чувствую его! Чувствую! — сказала она и засмеялась.
— Тужься, тужься! Выталкивай его! Сейчас нельзя останавливаться, — рявкнула старуха Эдит.
Ли напряглась и, прилагая просто нечеловеческие усилия, сделала то, о чем просила ее повитуха. Девон закричал от радости вместе со старухой Эдит. Он снова верил в то, что все закончится благополучно.
А потом он увидел головку младенца. Старуха Эдит была права. Она вся была покрыта черными как смоль волосами.
Радуясь и волнуясь, повитуха продолжала давать наставления Ли, а потом ни с того ни сего закричала:
— Остановись! Больше не тужься! Ли замерла от неожиданности.
— Но мне нужно тужиться.
— Не нужно.
Девон наклонился вперед. Он сразу увидел, что именно обеспокоило повитуху. Пуповина, словно аркан, обвилась вокруг шеи младенца. Старуха Эдит размотала ее, и ребенок выскользнул из лона матери.
— Это мальчик! — закричала повитуха. Она схватила пуповину и обрезала ее.
Мальчик.
Девон в изнеможении сел на кровать, увлекая с собой Ли. Она смеялась и плакала одновременно. Девон же покрывал ее лицо поцелуями. Ли оказалась храбрее и сильнее, чем все знакомые ему мужчины. Он крепко обнял ее, испытывая непомерную гордость.
Эту их идиллию прервал громкий крик старухи Эдит.
— Он мертвый! Младенец мертвый!
— Де… — Ли пыталась и не смогла произнести его имя. Она замерла как громом пораженная. — Нет! — закричала она так, словно ее душа разбилась на мелкие осколки.
Девон встал с кровати, обуреваемый беспричинной яростью.
— Этого не может быть! — воскликнул он и выхватил ребенка из рук старухи Эдит.
Младенец был просто чудесным. Ручки, ножки, маленькие пальчики… Словом, прекрасный мальчик… Только его лицо, голова и тело были бледно-голубого цвета.
— Девон, прошу тебя, скажи, что это неправда, — умоляюще простонала Ли.
