Лавджой окинул взглядом заляпанные кровью стены и натянуто улыбнулся, что вовсе не говорило о его хорошем настроении.
— Похоже, мы с полным правом можем предположить, что ее убили именно здесь.
Мэйтланд осторожно прокашлялся. Он всегда начинал беспокоиться, когда Лавджой принимался подытоживать очевидное.
— Мне тоже так кажется, сэр.
— Это означает, что убийство произошло прошлым вечером между пятью и восемью.
— Именно так, сэр. — Констебль снова прокашлялся. — Мы нашли ее ридикюль в двух-трех футах от тела. Он был открыт, так что большая часть содержимого вывалилась. Но бумажник не исчез. Золотое ожерелье и серьги по-прежнему при ней.
— Короче говоря, это не ограбление.
— Нет, сэр.
— Но вы говорите, что ридикюль был открыт? Интересно, он упал и открылся, когда она выронила его, или преступник что-то в нем искал? — Лавджой снова оглядел каменный придел, ощутил, как сырой холод просачивается сквозь подметки его сапог. Он засунул руки в перчатках глубоко в карманы плаща, жалея, что забыл дома шарф. — Я жду, констебль.
Открытый красивый лоб Эдуарда Мэйтленда пошел морщинками от недоумения.
— Сэр?
— Вы сказали мне, что вам показалось, будто бы здесь необходимо мое личное присутствие.
Недоумение перешло в самодовольную улыбку.
— А, это потому, что мы узнали, кто это сделал, сэр.
— Правда?
— Вот что подсказало нам, — Мэйтленд достал из кармана маленький кремневый пистолет и протянул его Лавджою. — Вне всякого сомнения, его выронил убийца. Один из наших ребят нашел его в складках ее плаща.
Лавджой взял оружие, задумчиво взвесил его в руке. Дорогая вещица из отличной стали, с полированной рукояткой красного дерева и бронзовой спусковой скобой, на которую был нанесен замысловатый рисунок в виде змеи, обернувшейся вокруг клинка. Сорок четвертый калибр, подумал он, глянув на него. С нарезным стволом и пластинкой, на которой было выгравировано: «У. Реддел, Лондон». На стволе было достаточно крови, чтоб оставить на его перчатке пятно.
— Посмотрите на спусковую скобу, сэр. Видите змею и меч?
Лавджой провел большим пальцем по пятну крови.
— Да, я обратил на них внимание, констебль.
— Это эмблема виконта Девлина, сэр.
Магистрат невольно сжал пистолет. Мало кто в Лондоне не слышал о Себастьяне, виконте Девлине. Или о его отце лорде Гендоне, канцлере казначейства и доверенном лице премьер-министра несчастного старого полоумного короля, тори Спенсера Персиваля.
Лавджой перевернул пистолет стволом к себе, чтобы отдать его констеблю.
