— Осторожно, котик, — сказала русалка, прижимая холодную мягкую щеку к моей небритой — я никогда не бреюсь перед рыбалкой. Левой рукой я подхватил… (“Ты еще думаешь?!” — возмутился вэ-гэ) девушку под хвост, правой — обнял за плечи, на ватных подгибающихся ногах поплелся к останкам костра. В нескольких шагах от кучи красных углей я остановился, раздумывая.
— Это…
— Что, котик? — оживилась она.
Я основательно прокашлялся и спросил:
— Это… значит: как вы насчет костра? Вам можно?
— С тобой, котик, я способна на любые безумства! — воскликнула русалка и поцеловала мою щеку. В ее быстром холодном прикосновении губ чувствовалась внутренняя теплота, а значит — искренность, что настораживало. Ноги предательски дрогнули… С земли на меня нахлынули стаи мурашек: они прокатывались по телу, как волны, с ног к голове…
“Только этого мне и не хватало!..” — подумал я, напрашиваясь на совет, но вэ-гэ не ответил, он всегда отключается в трудную минуту. Стоя там, под дубом, ощупывая непредвиденный хвост русалки, я надеялся, что единственным ее желанием окажется просьба донести до озера “прекрасное младое тело” и, что называется, “спустить его на воду”. Или как там у подводников? Я даже и не знаю.
“Любые безумства? — переспросил внутренний голос. — Двигай к прогоревшим головешкам, парень! Ха-а!..”
И парень двинул дальше, тяжело дыша.
Ночной ветер растрепал ее волосы, захлестнул ими мою щеку. Волосы русалки не были мокрыми и не пахли тиной. Я посмотрел ей в лицо — лунный свет очертил идеально выточенную форму, доказав полное отсутствие косметики.
Я подошел к сонному костру, держа на руках таинственную рыбку, которая могла потянуть на добрых пятьдесят килограммов.
— Спасибо, котик, — сказала она, когда я осторожно возложил ее на траву, присмотрев место поросистей. От одной из палаток донеслись раскаты храпа. Я вскочил как ужаленный, осмотрел все брезентовые проемы, разнюхивая, все ли спят. Слава богу, все спокойно!
— Где ты, котик? — донеслось от костра.
— Иду, рыбка, — ответил я, шаря по углам своей палатки: где-то у меня была штормовка. Вернувшись к костру, я наткнулся на пронзительно-сердитый взгляд русалки.
— Не называй меня так! Никогда! Не называй! Я не имею ничего общего с этими безмозглыми тварями!
— Прости, — икая, ответил я, — дурная привычка. Недостатки воспитания.
Моя самокритика подействовала на нее отрезвляюще: девушка-русалка улыбнулась, зовуще приподняла руки. Я остановился, любуясь ее грациозными движениями. “Да-да, парень, она действительно прекрасна”, - добил меня вэ-гэ.
