– Да дай ты ему одеться, – услышал упавший Юрий насмешливый голос милиционера, в то время как его Алла что-то голосила из воды.
– Вставай! – приказал ему ударивший. – Чё разлёгся, неженка хренова?
– Васёк, завязывай, – попросил его товарищ. И объяснил кое-что поднимающемуся на ноги обнажённому Юрию: – Он думал, что у тебя в машине оружие.
– Где купальники? – спрашивал Юрия третий милиционер, не подходя к "Хонде" и глядя Юрию в лицо.
– На сиденье лежат, – ответил тот, поднявшись на ноги.
Ударивший его по ногам подошёл к машине, взял с сиденья плавки и лифчик Аллы и кинул ей. – Одевайся и к машине, – заметил он ей в то время, как купальник улетел немного дальше чем она стояла, так, что ей пришлось немного проплыть за своими вещами, пока милиционер кинул её парню плавки прямо в лицо.
– Залазь, – сказал он одевшемуся Юрию, открыв торцевую дверь "уаза", ведущую в узкую кабинку, в которой обычно "клиентов" доставляют в отделения. И Юрий молча залез. Он, конечно, мог бы задать пару вопросов, но он на пляже был один, если не считать завязывающей сзади лифчик Аллы, и они могли бы применить силу и расценить это потом, как "сопротивление". Он, как художник, имел способность расценивать разные вещи и жизненные ситуации.
Дверца за ним захлопнулась и всё – летний вечер погрузился во мрак, и Юра уже не слышал, что там происходило между Аллой и милиционерами. С детства он отличался приличной трусостью и слабохарактерностью, так что ему очень часто приходилось "надевать маску". Но сейчас, в кабинке уаза, он бы наверняка услышал, если б за её пределами начало происходить нечто странное; крики-то Аллы он наверняка услышал бы. Но, судя по доносившимся с пляжа звукам, ничего особенного не происходило: слышался спокойный голос Аллы (она отвечала им на какие-то вопросы), потом задняя дверца "уаза" захлопнулась, и автомобиль тронулся с места, в то время как двигатель его "хонды" заработал… Благо, что эти ублюдки хоть дали ему одеться, а не повезли в одних плавках.
Около получаса УАЗ гнал на повышенных скоростях, пока не остановился у двери отделения милиции и через несколько секунд дверь, отделяющая Юрия от свободы, открылась и выпустила его на свежий воздух.
– Пошли, – легонько толкнул его в спину сопровождающий милиционер, заводя в дверь отделения.
"Слава богу, что это не восемнадцатиэтажный дом, – подумалось в это время Юрию, едва он вспомнил некоторые детали из прочитанного утром "начала" произведения, и проходя мимо задней дверцы "уаза", он увидел сидевшую там между двумя здоровяками Аллу, – и над входом не висит чистенькая-свеженькая табличка (такая же новенькая, как та телефонная будка – мусорное окно…), извещающая, что это ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ 13…"
