Тарт, потупясь, размышлял, с чего начать разговор; наконец сказал:
– А вот товару я на этот раз вам не захватил.
– Плохо. Прискорбно.
– Ночью какой здоровый был ливень, знаете?
– Как же. Юноша, направьте-ка на меня ваши глаза.
– А что?
– Нет, ничего. Продолжайте ваш интересный рассказ.
– Лебяжьи шкурки… – начал Тарт, смутился, упал духом, но скрепя сердце проговорил, смотря в сторону:
– А бывало вам скучно, Дрибб?
– Скучно? Пф-ф-ф!.. сколько раз!
– Отчего?
– Более всего от желудка, – строго произнес Дрибб. – Я, видите ли, мой милый, рос в неге и роскоши, а нынешние мои обеды тяжеловаты.
– Неужели? – разочарованно спросил Тарт. – Значит, и у меня то же?
– А с вами что?
– Не знаю, я за этим к вам и пришел: не объясните ли вы? Неизвестно почему взяла меня сегодня тоска.
– А! – Дрибб, вытерев очки, укрепил их снова на горбатом переносье и, подперев голову кулаками, стал пристально смотреть на охотника. – Сколько вам лет?
– Скоро восемнадцать, но можно считать все восемнадцать; три месяца – это ведь не так много.
– Так, – заговорил как бы про себя Дрибб, – парню восемнадцать лет, по силе – буйвол, неграмотный, хорошей крови. А вы бывали ли в городах, Тарт?
– Не бывал.
– Видите ли, милый, это большая ошибка. Ваш дедушка был умнее вас. Кстати, где старик Энох?
– Шляется где-нибудь.
– Верно, он говорил вам о деде?
– Нет.
– Ваш дед был аристократ, то есть барин и чудак. Он разгневался на людей, стал охотником и вырастил такого же, как вы, дикаря – Эноха, а Энох вырастил вас. Вот вам секрет тоски. Кровь зовет вас обратно в город. Ступайте-ка, пошляйтесь среди людей, право, хорошо будет. Должны же вы, наконец, посмотреть женщин, которые носят ваших бобров и лисиц.
Тарт молчал. Прежний, сказочный, блестящий туман – вихрь, звучащий невнятными голосами, поплыл в его голове, было ему и чудно и страшно.
– Так вы думаете – не от желудка? – несмело произнес он, подняв голову.
– Хорошо. Я пойду, схожу в город. А что такое город – по-настоящему?
– Город? – сказал Дрибб. – Но говорить вам о том, что толковать слепому о радуге. Во всяком случае, вы не раскаетесь. Кто там? – и он встал, потому что в дверь постучали.
