Воспоминания об Илье Эренбурге | страница 87



* * *

И. Г.

Я — старая птица и больше уже не пою,
Из красной листвы все смотрю я на стаю свою.
А в воздухе шелест и трепет лесов и морей,
Там учится стая подальше летать, побыстрей.
Кричат первогодки, для них упражненья страшны,
Не знают, как долго лететь им до южной страны.
Не вам свои силы беречь! Это мне их беречь,
Чтоб вас хоть на час от опасности злой устеречь.
Когда полетим, в треугольнике угол займу,
Один на себя встречный ветер в полете приму.
Вперед, задыхаясь, и первым я встречу беду,
И сердца не хватит, и камнем я вниз упаду.
Чтоб пели вы громко на южной веселой земле
О белых ночах, о туманах, о солнце во мгле.

1966

Константин Симонов

Он был бойцом…

1

Илья Григорьевич Эренбург по-разному входил в жизнь разных людей. В мою жизнь он вошел вместе с Испанией, вместе с первыми корреспонденциями оттуда, из Мадрида. Вошел вместе с Кольцовым, вместе с печатавшимися в газетах первыми списками награжденных за выполнение особых заданий правительства летчиков и танкистов. Вместе с появившимися на улицах Москвы в кожаных куртках с такими редкими тогда орденами Красной Звезды на груди.

Голос Эренбурга был для меня тогда, в юности, голосом человека, стоявшего где-то там, на самом переднем краю войны с фашизмом.

Я не читал в молодости ни "Хулио Хуренито", ни других первых книг Эренбурга. И хотя читал его романы начала тридцатых годов — "День второй" и "Не переводя дыхания", но эти книги прошли как-то мимо меня. Может быть, потому, что я, совсем еще молодой тогда человек, по-другому видел и по-другому, исходя из личного опыта, чувствовал ту эпоху первых пятилеток, о которой писал Эренбург.

Повторяю, он вошел в мое сознание своими корреспонденциями из Испании. И своими стихами об Испании, печатавшимися тогда в журнале «Знамя».

Эти стихи, в которых нас привлекала их прозрачность, то, что в них явно шла речь о наших добровольцах в Испании, принадлежали в те годы если не к числу моих самых любимых, то во всяком случае к числу больше всего волновавших меня стихов.

Я впервые увидел Эренбурга в тридцать восьмом году, когда он приезжал из Испании. Был вечер в студенческом клубе на Стромынке, и там, за кулисами, я увидел Эренбурга — человека, приехавшего из Испании, человека, писавшего об Испании, человека, видевшего своими глазами первые бои с фашизмом.

Это было для меня тогда самым главным в Эренбурге и так и осталось самым главным до начала Великой Отечественной войны, когда главным в моем сознании сразу стали его статьи в "Красной звезде", настолько нужные людям, буквально как хлеб, и делавшие такое огромное дело, что нам, работавшим тогда в "Красной звезде" вместе с Эренбургом, тогда даже как-то почти и не вспоминалось все, что было написано Эренбургом раньше, до войны.