В городе взорваны Никольский собор, памятник русского зодчества, Вознесенская церковь, кинотеатр, гидростанция. Разорены и села, окружающие Бородинское поле, — Семеновское, Бородино, Горки, Шевардино, памятные по 1812 году. Когда мы подъехали к Бородинскому музею, он еще пылал, и сквозь пламя светилась надпись на фронтоне: "Слава предкам".
Недалеко от шоссе видна большая «роща» березовых крестов. По колено в снегу пробираемся к ним. Эренбург читает надписи на немецком языке и объясняет: все это «наколочено» нами в октябрьских боях. Не впустую, выходит, трудились наши бойцы в те грозные дни октября, сдерживая натиск врага. Это надо отметить в газете. Находившийся с нами фотокорреспондент Виктор Темин, который в таких случаях никогда не терялся, сразу же снял эту березовую «панораму». А когда Эренбург увидел снимок в газете, он заметил:
— Не знаю, какие будут снимки по Берлину, но этот запомнится больше всех…
Вернулись мы в редакцию вечером. Я сразу же принялся за сверстанные полосы. Этот номер газеты был посвящен восемнадцатой годовщине со дня смерти В. И. Ленина. Внутренние полосы были заняты очерками Николая Тихонова, Петра Павленко, Саввы Голованивского, стихами Александра Прокофьева, статьей академика М. Митина, посвященными этой дате. Поэтому я смог освободить лишь на четвертой полосе две колонки и сказал Эренбургу:
— Илья Григорьевич, это место ваше. Срок — два часа, больше не могу.
Часа через два Эренбург принес очерк "Можайск взят". А через два дня мы напечатали его следующий очерк "Второй день Бородина", в котором были волнующие строки:
"…Сто тридцать лет спустя Бородино снова увидело героев — в других шинелях, но с вечно русским сердцем… Россия не забудет второй день Бородина…"
…Об одной из поездок Эренбурга на фронт рассказал мне редактор газеты 158-й Московской дивизии "За победу" Николай Кулешов.
А дело было так. В один из осенних дней 1942 года редактора вызвал к себе начальник политотдела армии. Захватив на всякий случай подшивку газеты и сев на коня, он отправился в путь. Преодолев за пару часов пятнадцать километров, редактор оказался в маленькой деревушке, недавно отбитой у врага, в которой и расположился политотдел армии. Там, на широкой поляне, убегающей в сторону речки, стояла группа военных. Старшим среди них был полковник — начальник политотдела. Кулешов представился ему.
— Вас хотел видеть Эренбург, — сказал полковник и, повернувшись в сторону пожилого человека, одетого в шинель без погон, представил Кулешова. — Вот и редактор нашей «дивизионки», знакомьтесь!
