Волнующий момент! Переживает Калорб — не подвел бы двигатель. Тревожатся летчики — не сорвался бы пилотаж. Озабочены члены комиссии — все ли пройдет благополучно? Как-никак впервые в истории французские летчики держат экзамен перед представителем советского командования. Полковник Левандович думает: «Нормандцы» — народ честолюбивый; Тюлян весь выложится, но покажет себя». А Жан, взмывая в небо, размышлял! «Русские люди добрые, участливые, но, когда требуют интересы дела, их принципиальность ничто не поколеблет: подавай товар лицом — и все тут».
Управляемый твердой рукой, Як-1 стрелой вонзается в голубую высь, легко достигает трехтысячеметровой высоты. Там, резко опрокинувшись, истребитель под прямым углом камнем несется к земле. Такого крутого пикирования многие из присутствующих вообще никогда не видели. Может, что случилось? Или еще случится? Ведь неспроста существуют различные ограничения в скорости и перегрузках.
А Тюлян, упоенный полетом, сознавая, что ему подвластна высота, ощущая легкость управления машиной, как будто забыл обо всех допусках инструкции. Когда, казалось, еще несколько секунд — и неминуемо машина врежется в землю, Як-1 вдруг резко изменил траекторию и, дав просадку, снова взвился вверх, ушел на «горку», которую завершил перевернутой петлей, далеко не простой для исполнения из такого положения. Затем последовал каскад других фигур сложного пилотажа. На земле раздались аплодисменты. — Отлично подготовлен командир эскадрильи! — удовлетворенно констатировал Левандович. — Если и остальные так летают, можно советовать врагу избегать схваток с французами…
В следующее мгновение полковник осекся, встревоженно умолк. Тюлян, заходивший на посадку, начал вытворять невероятное: с выпущенным шасси на бреющем снова принялся за пилотаж. «Бочка», еще одна, боевой разворот, переворот через крыло, «мертвая петля». Это было сродни цирковым трюкам. На аэродроме все затаили дыхание. Переживали и за исход рискованных экспериментов, и за то, какой будет реакция членов комиссии.
Но вот Тюлян «смилостивился» — прямо с петли пошел на посадку.
Генерал Пети, увлеченный столь необычным зрелищем, забывшись, восхищенно захлопал в ладоши. Он не знал авиации, не представлял в ней границ дозволенного. Но никто, в том числе и полковник Левандович, не захотел его разочаровывать, разъяснять, что к чему. Так воздушные проделки сошли Тюляну с рук.
Сошли они и Литольфу, который повторил все, что делал комэск, но со своим, особым шиком. Скупые, ювелирные движения рулями, тончайший расчет, исключительный глазомер, железная выдержка… Ему на роду написано быть истребителем.
