— Что он говорит? — недоуменно поднял брови офицер.
— Не понимает, зачем снег нужен. Требует грелку, — объяснил Шик.
— Вы говорите по-русски?
— Да, я — переводчик.
— Тогда скажите, что именно снегом мы спасем ему ухо.
Шик, хоть и родился в России, подобных тонкостей не знал. Успокаивая Бизьена, внушал ему:
— Все будет хорошо. Положат на ухо снежный компресс — оно и отойдет.
— Шик, в своем ли ты уме? — недоуменно переспросил Ив.
Вернулся Лебединский с большим снежным комом в руках, протянул его нашему офицеру.
Тот с улыбкой взял пригоршню снега, подошел к оторопевшему Бизьену и стал сильно растирать ему ухо. Ив кривился, корчился, ворочал во все стороны ничего не понимающими глазами, на скулах напряженно ходили желваки. Но терпеливо ждал окончания странной процедуры.
— Все! — удовлетворенно сказал окружившим его французам новоиспеченный лекарь. — Ухо в целости и сохранности.
И все увидели, что оно действительно налилось кровью, на глазах приобретая нормальный цвет.
— Вот теперь можешь проситься к Люси, — резюмировал Литольф. — А то отыскался тут… Пьер Безухов.
Казарма наполнилась смехом.
«Ну что ж, кажется, гости отогрелись, отошли, можно знакомиться ближе», — решил наш офицер.
— Я — капитан Друзенков, Павел Иванович, — сказал громко, чтобы все слышали. — Инспектор авиабригады по технике пилотирования. Буду учить вас летать на советских истребителях.
Эти слова возымели магическое действие. Все обступили Друзенкова, засыпали его вопросами, главным из которых был: «Когда же мы приступим к полетам?»
— Сначала изучим самолет, инструкции, наставления…
— Какой самолет?
— Какой выберете, облюбуете.
— Нам предоставят это право?
— Уже предоставили.
— Так пошли выбирать! — завелся Бизьен.
— А как же Люси?
— При чем тут она?
— Хотите еще и нос отморозить?
Ив снова, под общее веселье, испуганно ухватился за ухо. Спросил озадаченно:
— Так что же мы, пока не спадет мороз, из казармы на свет божий не вылезем?
— Вылезем, вылезем, только сначала оденем вас как следует. А сейчас — отдых. Осваивайтесь, устраивайтесь, располагайтесь. На ужин вас пригласят.
Друзенков ушел, а французы, успевшие проголодаться, дали волю воображению.
— Нам подадут красное вино, сыр, луковый суп, крокет из сельдерея, — глотая слюнки, объявил Ролан де ля Пуап.
— Еще моллюски в рыбном соусе, — добавил Дервиль.
— А вместо чая — настой из мяты или ромашки. Любимый напиток маркизов, — съязвил Бизьен, намекая на происхождение Пуапа.
Тот собирался отразить этот выпад, но раздался спокойный, рассудительный голос Тюляна:
