— А холодной она была по природным причинам или потому, что боги гради начинают потихоньку напускать холод на наши края?
— Ты всегда с оптимизмом смотришь на жизнь, верно, Лис? — Вэн протянул ему кусок мяса. — Вот, возьми, оно еще свеженькое.
Джерин фыркнул.
— Ты провел в Лисьей крепости чертову уйму времени, верно? И поначалу, после приезда, столь плоских шуточек не отпускал.
— Видишь, как ты меня испортил? — парировал чужеземец. — У меня плохие шутки, я годами сижу на одном месте, завел детишек и даже знаю о них. Раньше я тоже, возможно, обзаводился потомством, но нигде не торчал столько времени, чтобы об этом узнать. Все-таки оседлая жизнь чрезвычайно странна.
— К ней можно притерпеться, — сказал Джерин. — И ты уже провел здесь достаточно времени, чтобы свыкнуться с ней.
Он бросил взгляд на Джероджа с Тармой. Обыкновенно они, в особенности Джеродж, очень внимательно прислушивались к разговорам людей. Они общались только с людьми и хотели во всем подражать им. Однако сейчас оба монстра казались более поглощенными приготовлением мяса, нежели чем-либо еще. Джерин не стал беспокоиться по этому поводу, как сделал бы несколько лет назад. Он и так сумел превратить их в более или менее человекообразных существ, и получилось это у него даже лучше, чем ожидалось.
Нет. Он превратил их в более или менее человекообразных детей. И до сих пор не был уверен, что их истинная сущность не проявится, когда они повзрослеют. И до сих пор не мог представить себе, что с ними делать, когда они войдут в пору зрелости. Справедливее всего было бы просто дать им вырасти и обращаться с ними по-прежнему как с людьми, до тех пор пока они, паче чаяния, не дадут ему повода вести себя по-другому. Но всего безопаснее убрать их с дороги, пока они сами не вынудят его это сделать.
Он снял свой кусок запеченного сердца с огня, подул на него и откусил. Мясо оказалось жестким и жилистым. Лишь зубы Джероджа или Тармы могли перемалывать его без всяких усилий, а у него таких не имелось. Лис вздохнул. Безопаснее всего было бы убрать их с пути, как только они попались ему в руки. Тогда он этого не сделал, боясь, что сами боги распоряжаются их судьбой и что только им она подвластна, а совсем не ему. Он и теперь этого опасается, поэтому ничего делать не станет. Остается лишь волноваться, и все.
У Вэна зубы тоже были обычными, человеческими, тем не менее, он быстро расправился со своим куском сердца. Облизал пальцы, вытер их о траву, а затем принялся ковырять ногтем в зубах, вытаскивая застрявшую где-то в глубине жилку.
