Он говорил так устало и обреченно, но в то же время так зло, что я не нашлась с ответом. Что можно ответить, если толком не понимаешь вопроса?
- Я устала, - произнес мой хриплый и моментально простуженный голос. – Делай что хочешь, но отвези меня домой.
Кристоф хмыкнул, а потом наклонился к моим глазам.
- Рано еще.
- Что рано?
- Рано еще делать, что хочу. Сначала дело, а потом отдых.
В тот момент мне было дурно, и я очень плохо соображала. Когда же до меня дошло то, что должно било дойти, я только вздохнула и очень мудро, как мне казалось тогда и кажется сейчас, произнесла:
- Я от тебя устала, веришь? Ты хочешь казаться умным, а на самом деле просто не способен найти хорошую отговорку, чтоб не казаться ненужным в моей жизни. Твое равнодушие всегда пугало, но еще больше я боюсь твоего лица. Ты ведь знаешь, что у тебя пустые глаза? – И, не давая ему возможности ответить, крикнула:
- Отвези меня домой! Я замерзла, и спать хочу!
Едва заползая в салон машины, я заснула. Вот как закончился мой выпускной вечер.
А проснусь я в своей теплой кровати, укутанная в мягкую пижаму, правда во вчерашнем белье, которое так не подходило к удобной ночной одежде, и еще долго буду терзаться мыслями, кто же отнес меня в спальню и снял грязную одежду.
Но это только цветочки по сравнению с тем, что было потом…
** ** **
Едва окончив школу, я начала требовать у родителей отдельное жилье. Привыкшая к их безучастию в моей судьбе, я была уверена, что проблем с переездом не возникнет, скорее наоборот, будут рады избавиться от непутевой дочки. Но мне преподнесли сюрприз – и мать, и отец настаивали на том, чтобы я осталась жить с ними. Вот только поздно они проявили заботу – в то время мне уже было наплевать на их мнение. Но уступить таки пришлось…
Он без спроса ворвался ко мне в комнату – впервые злой, лишенный равнодушия. Я, еще не отошедшая от шока, попятилась к стенке, поскольку испугалась того чудовища, которое так мало напоминало человека.
- Собираешься? – спросил уж очень любезным тоном.
- Как видишь, - ответила громко, теснее прижимаясь к стене.
Он это увидел и уж совсем не равнодушно, очень медленно заметил:
- Да ты, небось, меня боишься?
- С чего ты взял? – И я отхожу от стены, хотя сердце выстукивает быстрые мелодии Бетховена.
Он сделал шаг, еще шаг, оказался почти рядом. Коснулся шеи, и я смогла услышать свой быстрый пульс.
- Если б ты только знала, как надоела мне за эти восемнадцать лет. Я бы с радостью от тебя избавился, вот только для сестры ты есть последняя надежда, и я не позволю ее лекарству так легко погибнуть.
