— Я не подслушиваю. Вы сами кричите на весь вестибюль…
Я и забыл, что оглох от взрыва.
Матье развел руки. Действительно, я орал.
И в это время зазвонил мобильный, оставленный Ляззат. Он лежал на груде сброшенной одежды. Может быть, сигналы вызова подавались и раньше, когда я выбирался по темным улицам к гостинице и маялся в поисках подходящего тайника на стройке, а я не отозвался из-за временной глухоты. Теперь отпустило, и я услышал?
В своей выгородке охранник положил телефонную трубку, встал и накинул блокировочный крюк на ручки створок гостиничной двери.
Мобильный названивал и названивал, пока я пересекал вестибюль. Вызовы прекратились, когда я подошел к охраннику, который вежливо встал навстречу.
— С кем вы разговаривали? — спросил я.
— Это служебный разговор.
— Все-таки?
Он посмотрел мне в глаза. Выждал и сказал:
— Они уже приходили.
Снова выждал и добавил:
— Проверили пакет, который принесли урки. Их нет здесь сейчас, я не обманываю. Я имею в виду не урок…
Можно поверить. Я бы тоже не обманывал, если бы меня, как его, уволили из спецконторы за провал языкового экзамена. И он провалится в десятый раз, даже если станет доктором филологии. Дальше гостиничных дверей службы для него не будет теперь никогда. Во всяком случае, государевой. Присяга, которую он зачитывал давным-давно перед строем товарищей, уже тогда не имела значения. Заранее не имела… Не перед тем знаменем и не перед теми товарищами присягал, так вот получилось.
— Спасибо, друг, — сказал я. — Не хотите кофе? Я принесу…
— Не положено, — сказал охранник. И, опять после короткого молчания, добавил: — Я звонил старшему насчет дверей. В полночь запираем. Время наступило.
Вот и все.
Он хотел сказать: это не ловушка.
— Они говорили, когда придут снова?
— Нет, конечно…
— По вашему опыту, когда?
— Если ушли, может, и не скоро. Спокойной ночи. Ваш гость уйдет?
— Да, через несколько минут…
До кофе, наверное, мне не суждено было добраться. Над стойкой приема постояльцев моталась рука с поднятой телефонной трубкой.
— Мужчина! Шлайн! — кричала администраторша, невидимая за высоким прикрытием. — Идите сюда! Вам звонок… Мужчина! Шлайн!
— Вот он, этот Шлайн-мужчина, — сказал я, принимая трубку, в которой услышал голос Ляззат.
— Вы живы, слава Богу, — сказала она. — В «Стейк-хаузе» среди трупов вас не было, я уж не знала, что и думать. Мобильник попортило взрывом?
— Это несущественно… Усман убит, — сказал я. — Зарезали.
— Вы видели? — жестко спросила она, не удивившись новости.
