Он смотрел ей в глаза и шептал слова прощения. Кто мог тогда подумать, что он попадет в ее дом, когда ее уже не станет.
Их романтическое знакомство случилось в разгар сезона в солнечной Ялте. Ему двадцать шесть, ей двадцать, а ее младшей сестренке четырнадцать. Вот тогда он видел те самые необычные янтарные глазищи, лучистые и обжигающие, как солнце, и ясные, как чистое безоблачное небо.
Они с сестренкой стояли на балконе двенадцатого этажа гостиницы «Ялта», любовались звездным небом и отражением в море огромной желтой луны, словно в смятой фольге от съеденной конфеты. Он вошел в номер бесцеремонно, быстро и, поняв, что никого в нем нет, запер за собой дверь.
Они застали его врасплох. Он что-то делал, согнувшись над ковром у порога.
— Вы кто?
Он замер и прикрыл глаза. На обдумывание две секунды, столько, сколько хватит женского любопытства, пока оно не перейдет в панику и не начнется душераздирающий визг.
Он обернулся и встал.
— Я ваш гость. Мне кажется, вы меня ждали? Ничего интереснее ему в голову не пришло. О
какой фантазии можно говорить, когда он пять минут назад вытащил пухлый бумажник в лифте у иностранца, а тому пришло в голову полезть за ним, чтобы достать визитную карточку для местной шлюхи, находящейся в том же лифте. Он успел выскочить на двенадцатом этаже, пока заграничный лох хлопал себя по карманам и, проскочив коридор, свернул вправо и влетел в первый же на пути номер.
Сейчас они видели, а может, и не видели, как он сунул бумажник под ковер. Так или нет, но выходить из номера он не собирался. Если его лицо не успели запомнить, тот голубой костюм и вишневую в горошек бабочку на вороте накрахмаленной сорочки, наверняка зафиксировали в памяти. Красивая элегантная одежда всегда была его слабостью. При его работе такая броскость равна явке с повинной. Но жить серенькой мышкой ему душа не позволяла. Даже в театральном институте ему поручали лучшие роли в костюмированных спектаклях. Он любил, а главное, умел носить элегантную одежду, будь то фрак, смокинг или обычный костюм. Недаром говорят: «Подлецу все к лицу». Впрочем, себя он таковым не считал.
Итак, он ждал реакции или, сказать точнее, приговора от двух невинных юных особ.
Овечки оказались еще никем не пуганными и совсем наивными. Но дело не только в простодушном взгляде на жизнь и наивности милашек: Артем не видел того, что видели девушки. Перед ними стоял молодой красавец, шоколадный загар которого еще ярче высвечивал голубые глаза под тон костюма, с темными волнистыми волосами, с открытой широкой улыбкой, обнажавшей белые ровные зубы. И кого им бояться?
