Я сделаю все, чтобы полюбить его. В этот раз я буду бороться за свое счастье. И за его тоже.
– Пора, – шепнул он, отстраняясь и протягивая мне руку.
Улыбнувшись, я накинула капюшон и смело вложила свою ладонь в его.
* * *
Вот и арка Главного Зала. Когда мы вошли, шум стих, а музыканты перестали играть.
– Продолжайте, – приказал им Александрий.
Музыка возобновилась, и студенты, немного помявшись, вновь стали танцевать вальс.
– Когда они появятся? – мысленно обратилась я к Алексу, опять дернув за воображаемую ниточку.
– Сейчас, – пронесся в голове его тихий ответ.
Только он это сказал, как двери на противоположном конце Зала распахнулись, и вошла делегация. Она оказалась стандартной, из восьми послов, за исключением одного надвига, который шел впереди всех. У меня перехватило дыхание. Боги, он совсем не изменился…
Тут я почувствовала волны чистейшей ненависти, исходящие от моего Алекса. Но было еще что–то. Жажда убийства.
– Нет, пожалуйста, не надо! – мысленно воззвала я к нему. – Ты обещал. Он не стоит того, чтобы ты марал об него руки.
– Да, ты права, – хрипло прошептал вампир, пытаясь успокоиться.
Ну слава Богам! Я уж думала, он на Кэссандра прямо здесь набросится.
Тут делегация наконец подошла к нам.
Боги, помогите мне выдержать это!
– Приветствую вас в ВАМе, господа. Как прошел путь? – ледяным голосом спросил Александрий.
– Благодарю, путь прошел успешно, – легким кивком головы так же холодно поприветствовал его Кэссандр.
Мое сердце замерло – как же давно я не слышала этот голос… Каким чужим он стал.
– Это моя ученица, Адиалия, – немного напряженным голосом представил меня вампир.
Услышав мое имя, Кэссандр едва заметно вздрогнул. Все–таки помнит…
Я присела в легком реверансе.
Кэссандр, взмахом руки отпустив остальных надвигов, немного насмешливо заметил:
– Вы не окажите мне честь увидеть ваше лицо?
Алекс напрягся. Послав ему успокоительную мысль, я ответила:
– Как скажите, – после чего откинула капюшон.
На лице надвига промелькнуло неприкрытое восхищение и … разочарование?
– Рад знакомству, Адиалия, – улыбнулся он кончиками губ.
– Взаимно, – да в гробу я тебя видела!
Кэссандр, все еще легко улыбаясь, посмотрел мне в глаза. На мгновение он замер, и улыбка стала медленно сходить с его лица.
* * *
Он стоял и смотрел в ее глаза. Золотые, искрящиеся, такие родные… Но этого не может быть, она умерла, умерла!
И лицо, и фигура – все другое.
Но ее глаза! Ни у кого больше не может быть таких глаз… И такого голоса…
