— Береги её, Амантлан, в нашем мире так мало красоты… Только смерть, смерть, всюду её грозные лики… А так хочется прекрасного!.. Спаси эту красоту, приложи все силы для этого! Я не верю, что боги хотят уничтожить такое прекрасное творение… Спасай свою любовь, друг мой, и ты будешь вознагражден. Нет ничего ценнее сострадания и понимания. А она может испытывать эти чувства, значит, душа её не омертвела, она жива, она возродит и твоё огрубевшее сердце к жизни, к счастью! — сказав это Тлакаелель с грустным видом, думая о чем-то своем, повернулся и ушел, оставив Амантлана ожидать носилки.
Впервые Амантлан держал тело женщины в руках, когда оно беспомощно и ослаблено. Тихое, но равномерное дыхание говорило о продолжительном обмороке, в которое её кинуло сознание, пытаясь спасти от шока. Тело её было тяжелым и обмякшим, почти неживым. Темные круги, с отбрасываемой на них тенью густых ресниц, расползлись до половины мертвенно — бледных щек. Он страдал от своей беспомощности, от своей жестокости, но успокаивал себя тем, что это было необходимо для спасения жизни женщины и её ребенка, которого он посмел назвать своим. Не сделай этого, ацтекское общество восстало бы против нарушения правил, оно не приняло бы ни Иш-Чель, ни её ребенка. А он знал, что без этой, непохожей на всех знакомых им женщин, он просто не сможет жить. Она была нужна ему, несмотря на её дурной характер, на её упрямство и гордыню. Он, один из лучших воинов Анауака, готов был положить к её ногам своё сердце. С момента их встречи она стала камнем преткновения всех его дел и мыслей. Он не мог допустить её гибели потому, что погиб сам. Для этого он привел ее в этот зверинец людей. Для этого он заставил её пройти его до конца!! Пусть бы ему сказали, что это всё из-за его эгоизма, он бы согласился, так как без этой женщины своей жизни он теперь не мыслил.
Утро настало слишком скоро, потому что его разбудили с сообщением о вызове к тлатоани. «Ну вот, дождался…» — мелькнула первая мысль в еще сонной голове, — «Ну и что делать?»
Не выдавая свое беспокойство, он быстро оделся, в соответствии с требованиями дворцового этикета и, собравшись духом, уверенно сел в каноэ тлатоани. Успокаивало то, что в устном приказе не было указаний взять с собой рабыню, а значит, возможно, его вызвали и не по этому поводу.
Белоснежное здание дворца тлатоани встретило его яркими расписными стенами залов. Амантлан следовал в сопровождении эскорта, совершенно не обращая внимания на яркие краски стен и обильные букеты цветов, которые украшали все комнаты по пути. Внезапно из-за колонны выскользнула невысокая рабыня, которую он сразу же узнал, она принадлежала сестре тлатоани Шочи. К своему огорчению, он был вынужден остановиться, сделав предупреждающий знак эскорту. С почтением, поклонившись, рабыня достаточно громко передала поручение:
