Ацтеки приступили к еде в полном молчании. Хозяин немного потоптался на месте, но был вынужден уйти. Самый младший из ацтеков незаметно проскользнул к выходу из комнаты, чтобы проследить, чем будет занят гостеприимный хозяин. Ацтек удовлетворил свое любопытство, вернулся на место и знаками объяснил, что майя стоит близко к их комнате и весь обратился в слух.
Кривые усмешки появились на лицах, до сих пор, не проронивших ни слова ацтеков. Они чинно принялись поглощать пищу. После еды, опять же в полном молчании, выкурили по трубке табака, который достали из маленьких кожаных мешочков, висящих у каждого на поясе, и улеглись вокруг очага на пестрые циновки.
Поздней ночью, когда все домочадцы гостеприимного дома и их гости крепко спали, у входа возник едва слышный шорох. Сон ацтеков был чутким, но никто не сдвинулся с места и не пошевелился. Вслед за шорохом послышались легкие шаги босых ног, затем тяжелая поступь хозяина (мужчина был довольно грузен), тихий шепот. Говорившие приблизились к гостевой комнате и замерли у ее входа. Потом покрывало бесшумно отодвинулось, и в помещение проскользнул смуглый раб, на теле которого белела только набедренная повязка. Вошедший, очевидно, знал, кто ему нужен, потому что немедленно направился в центр комнаты, осторожно переступая через притворяющихся спящими остальных гостей. Ночной гость присел на корточки и осторожно коснулся плеча, как ему казалось, спящего ацтека. Майя не удивился, встретив спокойный, совершенно не сонный взгляд того, кого он пытался разбудить. Ацтек открыл глаза до того, как чужая рука коснулась его плеча.
— Мой господин хочет сообщить Вам важные сведения… — едва разжимая губы, прошептал посетитель. Предводитель ацтеков осторожно поднялся, с удовлетворением отметив, что за ним перестали притворяться спящими и остальные. Они спокойно сели и внимательно оглядели потревожившего их ночной отдых.
— Веди, — спокойно, без удивления, ответил ацтек. Вождь давно уже привык, что среди граждан осаждаемых городов всегда находятся те, кто не применит откупиться. Зачастую, предатели сохраняли жизнь многим ацтекским воинам, а потому он никогда не брезговал использовать перебежчиков, которые буквально дарили ему легкую победу и экономили время на осаду.
В агрессивной политике захвата расширяющего свои территории Анауака, любая стратегия находила себе место. Ацтек, ожидая хозяина раба, даже не сомневался, что ночной гость окажется кем-то из правящей династии Коацаока, или предтавителем обиженной семьи, готовым к любому сотрудничеству. Такое случалось так много раз, что ацтек уже перестал удивляться беспредельности человеческой алчности, порой граничащей с детской наивностью в своей правоте. Предавая своих, ренегат полностью зависел от пришельцев, которые, зачастую, никогда не стремились сдерживать своих обещаний, преследую только свои интересы. Но слишком часто было поздно что-либо менять. Ждать посетителя пришлось недолго. Желающий предать свой народ, воровато проскользнул в комнату и робко присел на край циновки. Предводитель ацтеков спокойно вынул свой нож и положил его перед собой, открыто демонстрируя недоверие к просителю. Долгие годы войн приучили его быть осторожным, а на переговорах бывало всякое. Присутствующие выдержали необходимую в таких случаях паузу, предложили гостю трубку, подождали, пока он сделал несколько глубоких затяжек и собрался с мыслями. Наконец гость решился:
