— Это как посмотреть. Она может отправить посланника, но вот дойдет ли он…
— А если она будет их слать одного за другим, как мы уследим?
— А нам и не нужно за этим следить. Можно спать спокойно, если устранить саму женщину… — после слов жреца бога Чаку повисла напряженная тишина. Ничуть не смущаясь, выдержав паузу, он продолжил, смотря прямо в глаза Уичаа:
— Ведь это Ваше самое заветное желание, госпожа! — Уичаа едва успела прикрыться маской сдержанности, но в душе она ужаснулась откровению жреца.
— Да, я не скрываю недовольства этим браком!
— Поэтому мы Вас и принимаем в свой круг…
— Хорошо, что Вы нас поддерживаете…
— Постойте, но стоит моей невестке умереть, и Кокомо вместе с ацтеками будут стоять у наших ворот!
— А если мы сделаем так, что окажем большую честь семье Кокомо, то они будут счастливы.
— Я Вас не понимаю, почтенный! — Уичаа нервно облизала губы — становилось жарко. Избавиться от неугодной невестки ей хотелось, как только она услышала о возможном браке, желание усилилось с первой минуты их встречи.
— Звезды говорят, что засуха будет продолжаться недолго, они же скажут нам о воле бога Чаку: нашим полям нужен дождь, а для этого нужно хорошо попросить…
— Но Иш-Чель — жена Кинич-Ахава! Она принадлежит знатному роду! — Уичаа растерялась.
— А кто посмеет оспорить волю бога? Да еще в тяжелую минуту, когда нужно откупиться от ацтеков?
— Вы предлагаете жребий? — ужаснулась Уичаа, — А если я его вытяну, вытяну первой?
— Госпожа, нужно создать такую ситуацию, чтобы право первой тянуть жребий досталось Вашей невестке… А Вы нам еще нужны, вот Вы-то неприкосновенны…
— Вы что-то не договариваете… мой муж — халач-виник, и я должна тянуть первой!.. Хотя… зачем я сомневаюсь — вы уже все продумали?!
Жрец бога Чаку довольно улыбнулся ее прозорливости и согласно кивнул:
— Напрасно Вы, госпожа, от нас отделяетесь. Вы также принимаете в этом участие. Да, мы все продумали, но вот согласитесь ли Вы с нашим предложением? — задумчиво оглядел присутствующих жрец бога Чаку.
— Очевидно, оно не столь хорошо для меня, чтобы я могла сразу же согласиться? — вызывающе усмехнулась Уичаа, специально сделав паузу, словно задумываясь, что бы еще выторговать, и только затем, снисходительно поинтересовалась:
— Так в чем же оно состоит, уважаемый?
— Хм… В том, что с завтрашнего дня не наш халач-виник Копан будет управлять городом, а его сын — Кинич-Ахава…
Об этом Уичаа в тайне мечтала, но услышать на совете не ожидала, а потому в гневе вскочила со своего места:
