Ищ-Чель, испытывая недовольство, шла в процессии за носилками с жертвой, спокойно воспринимая визг свирелей и грохот барабанов. Жрецы подносили всем дурманящий напиток в маленьких, всего на глоток, глиняных плошках. Разогретые напитком паломники начинали петь все громче и громче, простирая руки к небу, где всходила яркая полная луна. Вскоре основная масса уже выкрикивала почти бессвязные слова: кто молитвы, кто свои просьбы. Небо стало почти бездонно черным, когда к звездам взметнулось пламя факелов. Причудливые тени искажали лица паломников, превращая их в изуродованные от беспамятства маски, с искривленными от крика ртами и горящими безумным огнем фанатичными глазами, в которых отражался большой костер на теокалли.
Перед Иш-Чель возник один из жрецов с напитком. Сначала она хотела оттолкнуть протянутую руку с глиняной плошкой, но желание получить расслабление и полностью раствориться в празднике пересилило. Она поняла, что в этот раз без напитка она не сможет войти в транс и услышать слова богини. Одним жадным глотком плошка была осушена, и девушка сразу же ощутила, как прозрачная жидкость охлаждающей влагой проникает в каждую напряженную клеточку тела, действуя поначалу успокаивающе, а затем пробуждая бурную жажду к веселью. Ей было известно, что еще несколько мгновений и плохое настроение уйдет, а вместо него обрушится пьянящая волна восторга и радости предвкушения от скорой встречи с богиней-покровительницей. Эта волна позволит ей увидеть праздник таким, каким она знала его с детских лет.
Все окружающее примет таинственные очертания, резкие тени смягчатся и обретут волшебный серебристый свет богини Луны. Громкая музыка в ушах обретет гармонию и нежность, слившись в чудесный мощный гимн сотен голосов, обращенных к ней, добрейшей богине-исцелительнице. Непроизвольно Иш-Чель начала двигаться в такт мелодии, кружась в давно известном ритме. Прикрыв глаза, она ступила на высокую лестницу теокалли, где ей был знаком каждый камень под ногой. Душа стала рваться вверх к вершине храма, а ее хозяйка с восторгом и упоением начала отчетливо выполнять каждое дикое движение ритуального танца. Недалеко от себя Иш-Чель увидела будущую жертву. Она тоже пыталась выполнять требуемые движения, но это скорее напоминало агонию тела, у которого руки и ноги не слушались замутненного напитком рассудка. Казалось, что рабыня устала, единственное ее желание — лечь и уснуть.
Шаг за шагом процессия поднималась к площадке на теокалли, а луна постепенно подходила к назначенной точке, заливая все вокруг волшебным струящимся светом. Вот и вершина. Паломники остановились.
