— О-о, — приходя в себя, произнесла она. — Конечно!
Бренда, облокотившись на стол, смотрела, как Пруденс поднимается.
— Мы очень интересно побеседовали, — улыбнулась она. — Пруденс рассказала мне о своей жизни в Нью-Йорке. И я подумала, что неплохо было бы прокатиться туда.
Пруденс надеялась, что Колин не заметил, какое облегчение она почувствовала от этих слов. Это бы дало ему пищу для новых подозрений.
Они попрощались, Колин вышел первым.
Уже в машине, по дороге к замку, он посмотрел на Пруденс и спросил:
— Кому вы звонили на этот раз?
— Что? О, вы имеете в виду по телефону? Откуда вы знаете?
— Один человек сказал мне, что видел вас вместе с Брендой.
Пруденс не могла понять, знает он что-нибудь или нет.
— Ну, мне стало одиноко, вот я и решила позвонить Тони.
— Намеревались сбежать в Нью-Йорк?
— Нет, конечно!
В салоне воцарилась тишина. Пруденс смотрела, как за окнами проносится местность. "Когда идешь пешком, все воспринимается совсем по-другому", — подумала она, стараясь отвлечься.
Наконец Колин заговорил:
— Сегодня вечером я еду в Эдинбург. И не вернусь до субботнего вечера или даже до воскресенья.
Пруденс понимала, что это должно принести ей облегчение. Он не будет отвлекать ее внимание, усугубляя вину, задавая вопрос за вопросом. Однако вместо этого ей стало тоскливо. Ему она просто сказала:
— О-о!
— На фестиваль, — добавил он.
— Надеюсь, вы хорошо проведете время.
— Труппа Моники танцует в четверг вечером, — оповестил Колин. — Я обещал приехать посмотреть.
— Нельзя нарушать обещания.
— Отец не отпустит вас, — продолжал он, игнорируя ее замечания.
Она удивленно посмотрела на него. Колин усмехнулся:
— Я спросил его, но он так увлечен работой, что не терпит никаких вмешательств. Похоже, снова обрел творческий настрой. Вы печатаете его первую за десять лет книгу. Я был бы рад, если бы вы составили мне компанию, но не могу не сказать, что огорчился из-за отказа отца.
— Понимаю, — кивнула Пруденс.
Он на секунду повернулся к ней, широко улыбаясь.
— Но вы будете скучать без меня.
Она густо покраснела, а Колин рассмеялся. И вдруг оповестил:
— Знаете, я звонил Арнольду Тромбли.
Она закашлялась:
— Что вы говорите?
— Связался с вашим бывшим работодателем, — как ни в чем не бывало, повторил Колин. — Я же говорил вам, Пруденс: как бы сильно вы мне ни нравились, все равно меня терзают подозрения. Странно, знаете ли, удовлетворительные отметки вдруг ни с того ни с сего оборачиваются отличными. Арнольд весьма удивился моему звонку.
