Они отошли к книжным полкам. Прежде чем ответить, Пруденс съела крекер с паштетом.
— Что, если я скажу вам, будто я фанатичная домохозяйка?
— Я и не представлял, что такие еще существуют.
— Как ни странно, — произнесла она, легко улыбаясь. — Моя мама, например.
Чарльз Мартинс расхохотался:
— Вы гордитесь ею?
— Горжусь, — ответила Пруденс, ничуть не покривив душой.
— И вы тоже фанатичная домохозяйка?
— Нет.
— Не пошли по стопам мамы?
— Каждый делает свой выбор, — высказала Пруденс то, что и думала на самом деле. — Я новая секретарша Хейли Монтгомери. — После честных признаний ложь, кажется, прилипла к зубам.
Чарльз сел в одно из кресел, а она, отодвинув стул, устроилась напротив.
— Бедняжка, — состроил он физиономию. Пруденс засмеялась:
— Мне все так говорят! Я начинаю только с понедельника, но он уже выказал мне свое расположение.
— Имейте в виду, я сказал «бедняжка» не потому, что хотел вас обидеть. Просто мне думается, что работать с человеком, который десять лет продержал себя взаперти в замке, не очень-то веселенькое занятие.
— Значит, вы знали, где он скрывается? — спросила Пруденс из простого профессионального интереса.
Чарльз махнул рукой.
— Девять лет догадывался и один год знал. Мог бы продать эту информацию тысяче журналистов, но не посмел подложить свинью Колину и его отцу тоже. Человек имеет право на уединение, вы не думаете?
— Конечно. — Пруденс отпила вина, распрямилась и кашлянула. — А вы чем занимаетесь, мистер Мартинс?
— Просто Чарльз. Даже мои музыканты не позволяют себе называть меня мистером Мартинсом. Теперь — дирижер. Начинал пианистом. Руковожу камерным оркестром, специализирующимся на музыке Возрождения.
Пруденс с интересом улыбнулась.
— В духе трубадуров и менестрелей?
— Вы явно не типичный секретарь! — откликнулся очарованный Чарльз.
— Лучше бы кто-нибудь сказал мне обратное, — раздосадованно заметила она.
Чарльз уже открыл рот, чтобы ответить, но тут к ним подошли Колин и молодая женщина с коротко подстриженными темными волосами, красивой фигурой и такими же пепельно-серыми, как у него, глазами. Она была в строгом вечернем шелковом платье, модных туфлях и почти без косметики.
— Рада видеть вас, Чарльз, — протянула руку женщина дирижеру.
Он улыбнулся, на щеках опять появились ямочки.
— Джульета, ты прелесть!
— Джульета, — произнес Колин, дотрагиваясь до плеча сестры, — познакомься с новой секретаршей отца Пруденс Эдвардс. Пруденс, это моя сестра Джульета Монтгомери.
