— Сойдет! — громко сказала сама себе, посмотрев в зеркало, и пошла вниз, раздумывая, будет ли среди гостей Моника Дежардин.
Она была. Вместе с парижским хореографом Габриэлем Сен-Симоном и еще двумя солистами их театра — мужчиной и женщиной. Все вместе они приехали из Эдинбурга одними из первых.
— А, Пруденс Эдвардс! — радостно воскликнула Моника, подходя к ней. На танцовщице был белый шелковый вечерний костюм с жемчужным ожерельем. Волосы красиво ниспадали на плечи. — Ты прекрасно выглядишь сегодня!
Пруденс едва успела поблагодарить, как Моника стала знакомить ее со своими друзьями, собравшимися около камина. Габриэлем — стройным черноволосым мужчиной, чуть ниже ростом, чем Моника, одетым в шелковый костюм, сильно смахивающий на сценический. Соней — невысокого роста блондинкой, с розовыми щеками, длинным прямым носом и голубыми глазами. Она была в джинсах, босоножках и ярко-бирюзовом блузоне. И Генри — довольно высоким, стройным и темноволосым мужчиной, невероятные мышцы которого не могла скрыть легкая светлая тога.
Пруденс с нетерпением ожидала увидеть Колина.
Он пришел в легком твидовом костюме, блестящих модных ботинках и темном галстуке. Обняв Монику, поздоровался с остальными гостями. Пруденс села поиграть с котом.
— Как доехали? — поинтересовался Колин, все еще обнимая Монику.
— Габриэль гнал, как сумасшедший, — пожаловалась она.
— Я рад, что ты приехала, — сказал Колин. — Привела в порядок квартиру?
— К собственному удовольствию!
Он довольно хмыкнул.
— А почту привезла? Моника прикрыла рот ладонью:
— Ой, забыла! Прости меня, Колин! Я так носилась, что обо всем забыла. Да, Джоан звонила тебе вчера вечером.
Пруденс насторожилась.
— Джоан? — чувствовалось, что Колин сильно удивлен, хотя спросил достаточно равнодушно: — И что же она хотела?
"Голову одной молодой журналистки на блюдечке", — подумала Пруденс.
— Просила, чтобы ты ей перезвонил, — ответила Моника. — Сказала, что это очень важно.
Пруденс вздрогнула, испуганный кот соскочил с ее коленок и удрал.
Входили новые гости. Двигаясь им навстречу, Колин обронил через плечо:
— Для Джоан всегда все важно!
— Поболтаем, Пруденс! — предложила Моника, усаживаясь рядом на ковер. Она как-то особенно — очень приятно — произнесла ее имя. — Ну как, ты уже видела Хейли?
Пруденс почувствовала, что краска заливает ей щеки. Ладно! Проблему с Джоан Монтгомери она решит позже, а пока надо постараться взять себя в руки.
— Да, мы немного поговорили. К работе я приступлю только с понедельника, — ответила доброжелательно.
