— Гордон!
— Мистер Каллахэн попросил меня заехать за вами, — пояснил Гордон.
— А-а, — протянула она, надевая плащ и беря сумочку.
Это было неожиданностью для Клер. Она знала, что Ник имел пристрастие к дорогим красивым автомобилям и по вечерам предпочитал быть за рулем сам. Он говорил ей, что у него есть серебристого цвета «лотос», черный «ягуар», красный «мазерати» и темно-синий «порше».
— Куда мы едем, Гордон?
— Мне дано указание отвезти вас домой к мистеру Каллахэну, мисс Кендрик.
К нему домой… От этих слов у нее тревожно заныло сердце. Провести вечер в интимной обстановке его дома…
Когда полчаса спустя машина свернула на закругленную аллею, ведущую к усадьбе, Клер усмехнулась про себя. Интимная обстановка? Это величественное сооружение из желтого кирпича, увенчанное с одной стороны круглой башней, напоминало скорее средневековый замок, чем частный дом. Не хватает только рва с водой, подумала Клер, выходя из машины и поднимаясь в сопровождении Гордона по плоским ступеням, ведущим к двустворчатым дверям красного дерева.
Как только они достигли верхней ступеньки, двери широко распахнулись, и их приветствовала улыбающаяся горничная. Ник ожидал гостью в огромной гостиной. Он подошел и взял ее за руки. На нем была мягкая замшевая куртка красивого кофейного оттенка и кремовая рубашка с расстегнутым воротником. Он наклонился и легко коснулся губами щеки Клер. Она уловила свежий запах одеколона, в котором смешались ароматы леса и гор.
— Добро пожаловать в мой дом, — сказал Ник.
— Ты понимаешь это в буквальном смысле? — спросила она, стараясь говорить небрежно, несмотря на внутреннюю дрожь.
— Что именно? — спросил он.
— Пословицу «Мой дом — моя крепость»?
Ник расхохотался.
— Неплохая шутка.
— На самом деле я потрясена. Когда я была маленькой девочкой, то очень любила сказки. Это место напоминает мне замок, в котором жила Рапунцель. Так и кажется, что она сидит в башне и заплетает свои золотые косы.
— Ну, хорошо, я рад, что тебе нравится это место. В конце концов, это скоро будет и твой дом.
Ее дом. Их дом. Клер отвела глаза, чувствуя, что краснеет. Ник усадил ее на кожаный диван у камина и предложил бокал вина.
Остаток вечера запомнился Клер, как калейдоскоп расплывчатых чувственных образов: потрескивание огня в камине, прикосновение к мягкой коже уютного глубокого дивана, матовый отблеск дубовых столов; смешанный запах свежесрезанных цветов и горящего кедра; яркие тона прекрасных восточных ковров, устилающих выложенный каменными плитками пол; блеск хрустального графина, из которого Ник наливал ей вино; звуки негромко звучащей «Маленькой ночной серенады» Моцарта и отблеск свечей на лице Ника. Потом был изысканный ужин: барашек с молодым картофелем и горошком, красное бургундское вино, позвякивание серебра о фарфор, бесшумные шаги прислуживающей им темноволосой горничной. И постоянно прикованные к ней глаза Ника.
