— Элисса была в полной растерянности и не знала, как поступить. Но, посоветовавшись с мужем, решила, что я должен узнать о твоем недостойном поведении. Ты изменяешь мне прямо за моей спиной! — Андреас повысил голос, теряя самообладание.
Хоуп дрожала от волнения.
— Но это ложь. Ложь от первого до последнего слова.
— Яхочу перед уходом услышать от тебя правдивое признание, — хрипло потребовал он.
Хоуп казалось, что мир вокруг нее рушится до основания. Ее потрясла безжалостная жестокость, с которой Элисса привела в исполнение обещанную угрозу.
— Я действительно очень глупа, — тихо промолвила молодая женщина. — К несчастью, я не придала значения опасности… твоя сестра умна, как и ты, и, похоже, она увидела во мне врага.
Губы Андреаса сжались.
— Твое замечание в высшей степени оскорбительно. Будь добра, не впутывай Элиссу в свои грязные делишки.
— Неужели ты совсем не знаешь меня? — с горечью прошептала Хоуп.
Ее вопрос потряс Андреаса, словно взрыв динамита гранитную скалу. Он так доверял ей! Пока слова сестры не развеяли его иллюзии, он даже не осознавал всей глубины своего доверия. И сейчас Андреасу стало невыносимо горько при мысли о том, что возлюбленная отплатила ему предательством.
— Андреас… — в отчаянии вымолвила она, — ты действительно думаешь, что я способна на такое?
Взгляд золотисто-карих глаз пронзил ее подобно кинжалу.
— Разве это совершенно невозможно? — Николаидис нарочито растягивал слова. — Ты отдалась мне в первый же вечер, прямо в сарае.
Хоуп смертельно побледнела. Наверное, это справедливая кара за опрометчивое безрассудство той далекой ночи, подумала она. Бумеранг вернулся к ней. Андреас совершенно не уважает ее, как, впрочем, не уважал никогда. Девственница или нет, она оказалась слишком легкой добычей, и сейчас, оглядываясь назад, он находил в событиях двухлетней давности предвестие неверности. Как это жестоко с его стороны — ставить ей в упрек первую ночь любви! Хоуп бережно хранила в памяти мельчайшие подробности их романтической встречи. И вот Андреас обратился к тем же самым воспоминаниям, чтобы оскорбить и унизить ее.
Хоуп даже не заплакала — настолько силен был шок.
— Да, это правда, я отдалась тебе в первый же вечер, — задыхающимся голосом произнесла она. — И если для тебя это не было чем-то особенным, то для меня означало очень многое.
Андреас в ответ лишь невозмутимо пожал плечами.
— Я не сделала ничего плохого на сегодняшнем приеме. Это чистая правда. Я никогда, вообще никогда не целовала Бена Кэмпбелла, — отчаянно доказывала Хоуп.
