Голос у моей подруги хриплый, осипший, словно она выкуривает по пачке в день — а на самом деле всего один раз попробовала.
Я тяну время, прикидываю — с кем бы ей меньше всего хотелось, чтобы ее перепутали?
— Хилари Дафф?
— Бр-р! Не угадала!
Она тесней прижимает ладони, не подозревая, что мне не нужно видеть, чтобы знать.
— Миссис Мерилин Мэнсон?
Она хохочет и отпускает руки. Лизнув большой палец, тянется стереть след от кольца у меня на щеке, но я успеваю раньше. Не потому, что мне противны ее слюни (я же знаю, что она ничем не болеет) — просто не хочу, чтобы ко мне прикасались. Прикосновение слишком многое открывает о человеке, это безумно выматывает, и я стараюсь избегать этого любой ценой.
Хейвен сдергивает с моей головы капюшон и прищуривается, глядя на наушники у меня в ушах.
— Что слушаешь?
Вытаскиваю CD-плейер из внутреннего кармана — я во все свои толстовки с капюшонами вшила такие потайные кармашки, чтобы учителя не замечали белые проводки, которые тянутся у меня из ушей. У Хейвен глаза лезут на лоб.
— Ничего себе! Ты что, на полную громкость поставила? А кто поет?
Она держит плейер между нами, чтобы можно было вместе слушать, как Сид Вишес визжит про анархию в Соединенном Королевстве. Если честно, я даже не знаю, он за анархию или против. Знаю одно: поет он громко, так что ему почти удается заглушить мое ненормально обостренное восприятие.
— «Секс пистолз», — отвечаю я на вопрос и снова прячу плейер.
— Надо же, ты меня еще и услышала! — улыбается Хейвен, и тут звонит звонок.
Я пожимаю плечами. Мне не нужно слушать, чтобы услышать. Правда, упоминать об этом совсем ни к чему. Я просто говорю — мол, встретимся в столовой, и направляюсь через двор к своему классу. Вся съеживаюсь, почувствовав, как двое парней пристраиваются к моей подруге сзади и наступают ей на подол, так что она чуть не падает. Хейвен, обернувшись, делает знак, приносящий несчастье (ну ладно, не приносит он несчастье, этот дурацкий знак, она сама его выдумала), и злобно сверкает желтыми глазищами. Парни тут же отстают и больше к ней не вяжутся. Я вздыхаю спокойней и вхожу в класс, зная, что скоро остаточная энергия от прикосновения Хейвен рассеется.
Направляюсь к своему месту в последнем ряду. Перешагиваю сумку, которую Стейша Миллер нарочно положила у меня на пути, и старательно игнорирую ее традиционное приветствие.
— Лу-узерша! — выпевает она вполголоса.
Усаживаюсь за парту, всовываю в ухо наушник, опять натягиваю капюшон, плюхаю рюкзак на соседний стул и жду, когда появится мистер Робинс.
