Кофеварка человеком быть не может.
Это и есть квинтэссенция теории профессора Весельчака. Лучше не скажешь. А все графики, формулы и определения — это уже потом. Пятый класс. Второй триместр.
— Глядите! Я комикс скачал здоровский. «Федорино горе» называется. Там как будто сумасшедшая ученая старуха взяла и напичкала кофеварку всякой всячиной, а она взяла и не взорвалась… свихнулась и теперь всех ловит, перемалывает в фарш и варит бульон с жирной пенкой.
Смех в классе. Никаких соответствующих рекомендаций методической литературы. Всякий учитель обычно сам решал, как реагировать.
* * *
Эдди-Диаманд Первый не соврал. Подкупил первую линию охраны, обманул вторую, за полминуты втиснувшись в мусорный контейнер, сброшенный с дозорного катера, ловко усыпил бдительность начальника третьей внешней заставы, пожертвовав оператором. Три внутренних охранных периметра проходил шесть суток, передвигаясь очень медленно и рискуя остаться без кислорода — скафандр был рассчитан на неделю автономного режима. Едва не попался, пока исследовал поверхность «станции» в поисках служебного шлюза… Однако, ему, как всегда, фартило. Поэтому, почти задыхаясь, воняя потом, под отвратительный стон аларм-датчика (отключать его Эдди и не думал — ему нравился адреналиновый допинг, а без «музыкального» сопровождения эффект вышел бы не тот) ровно за минуту до истощения всего кислородного ресурса, включая аварийный, Эдди ввалился через шлюз на станцию.
Содрал с себя скафандр, оставшись абсолютно голым, выдернул из шлема мини-камеру, с размаху насадил ее себе на лоб, чертыхнулся оттого, что липучка никак не хотела клеиться к поплывшему за неделю гриму, и огляделся.
— Очень красиво, — сказал он вслух. Помолчал и повторил. — Очень красиво.
Обычно Эдди Диаманд Первый так не говорил. Обычно он говорил иначе. Но никаких других слов не пришло ему в голову. Зато захотелось немедленно смыть с себя грим, грязь и пот и упасть прямо в траву, зелень которой была зелёной без каких-либо оттенков и допущений.
Просто зеленая зелень.
И синяя синь, если задрать голову кверху.
И цветы белые, красные, желтые, всякие.
И прозрачный воздух.
И звери ходили неподалёку красивые.
И птички цвиренькали.
Спрашивается, откуда подсознание Эдди вытащило это «цвиренькали»? И почему он так просто подставил лицо под маленький теплый дождь и стоял, улыбаясь, пока струи сперва мутные, а потом уже прозрачные, как слеза, щекотливо стекали по его телу?
И зачем Эдди лег потом на спину и заплакал?
