— Но временами они сводят с ума.
Кимберли с признательностью взглянула на него.
— Я просто не привыкла к большой семье.
— Ты вообще не привыкла к семье, не так ли?
— Да, полагаю, да. Долгое время мы жили с мамой одни, потом осталась только я.
— И тебе так нравится.
— Это славно.
— Море свободы, — заметил Кавена, шагнув к ней поближе, чтобы можно было взглянуть ей прямо в лицо. — Думаешь, не знаю, на что похоже это ощущение? Не беспокоиться ни о ком, кроме себя? Не заниматься решением чьих-то еще проблем? Уходить и приходить, когда вздумается? Не быть на побегушках у всех, начиная со своей сестры и кончая ненормальными тетушкиными подругами?
И вдруг Кимберли осознала, что она не единственная, кому страстно хотелось побыть на время в одиночестве. Ее пребывание в этом семействе временное. Тогда как Кавена попал в ловушку взятых на себя обязательств. И будучи тем человеком, которым по сути и являлся, он никогда бы не сбежал от своего долга.
— Ах, Кавена, — прошептала она тихо, поднимая руку и касаясь его лица. — Я не осознавала, не понимала, каково тебе приходится.
Ее янтарные глаза наполнились до краев пониманием и добротой.
— Ким, — пробормотал он, пиджак его соскользнул на пыльный пол. — Кимберли, я …
Кавена оборвал фразу, потянулся и сжал ее в объятиях с неистовым голодом, который, казалось, непонятно откуда взялся. Его неожиданная страсть поглотила ее. Кимберли ощутила, как сомкнулись его объятия, руки со страстным желанием обхватили ее тело, а рот его захватил ее губы в плен. И когда этот самый рот потребовал более тесного контакта, она с готовностью их раскрыла. А уж когда Кавена подхватил ладонями ее обтянутые джинсами бедра и прижал их к себе, она не удержалась от тихого стона. Его тело сильно напряглось, когда соприкоснулось с ее мягкими изгибами. Под облегающей тканью его одежды она безошибочно ощутила свидетельство его возбуждения. Первобытный инстинкт взыграл в Кимберли, наполняя ее мгновенной вспышкой безрассудного желания.
Последние три дня она твердила себе, что не знает в достаточной степени этого мужчину, чтобы даже подумать об отношениях с ним.
А то, что Кимберли о нем знала, так или иначе, показывало: он не подходит ей ни по каким статьям. Однако этим утром она, наконец, поняла, что они, в конечном итоге, не так уж сильно отличаются. Кавену загнали в ситуацию, которую она всегда избегала, впрочем, это не означало, что его стремления не совпадают с ее собственными. Ему никогда не быть столь же свободным, как удается ей, и она всей душой сочувствовала, какой, должно быть, ценой досталось ему это самопожертвование.
