— Я сама принимаю решения, Кавена. Никогда не забывай об этом, — бросила она и вызывающе вскинула подбородок. — Я делала так долгое время, и у меня отлично это получается.
— С сегодняшнего дня, — сказал он мягко, притягивая ее ближе к себе, — придется привыкать, что тебе будут помогать принимать решения. Я чувствую за тебя ответственность после того, что ты сделала для Скотта два месяца назад. И у меня есть твердое намерение вернуть свой долг.
— О, не сомневаюсь. Ты относишься к тому типу мужчин, которые всегда делают все, что от них ожидают. И привык отвечать за других людей. Но мне не нужна твоя защита, Кавена, и уж конечно, я не собираюсь подчиняться твоим приказам. Я сама со всем разберусь.
Кимберли почувствовала, что дрожит, но не только от гнева. Кавена — слишком большой, слишком подавляющий, в одних джинсах — стоял слишком близко. Ужас, пронизывавший ее при воспоминании о человеке с кинжалом, сменился трепетом.
— Не бойся меня, Ким, — тихо сказал он.
Глаза ее сузились, она разозлилась, потому что Кавена заметил ее нервозность.
— Если не хочешь испугать меня еще больше, отпусти мою руку, — холодно ответила она.
— Мне было бы легче это сделать, если бы я не видел, как ты носишься в неприлично короткой футболке, — сказал Кавена хриплым голосом, подтягивая ее еще немного ближе. — И если бы я не чувствовал, как ты лежала полуголая подо мной там на полу. И если бы я не пошел охотиться на того ублюдка с ножом. — Он подтащил ее еще ближе к себе. — И если бы целых два месяца я не представлял себе снова и снова, каково это — затащить тебя в постель.
— Нет!
Но ее протест был всего лишь писком, который не возымел особого действия. Загипнотизированная чувственным напряжением, словно потрескивающим в воздухе, она оказалась прижатой к его сильной груди. Пальцы Ким впились в его плечи.
— Иди сюда, ведьма, — мягко прорычал Кавена, опуская голову и пытаясь найти ее рот. — Давай проверим, насколько сильны твои чары.
Глядя в его глаза, Кимберли видела изумруды, горящие устрашающим огнем, но затем ее глаза сами закрылись, и она погрузилась в ощущения.
Такой поцелуй не назовешь мягким, в нем не было и капли нежности. Дариус раздвинул ее губы, и что-то внутри у Ким взорвалось, по всему телу растеклось тепло, что очень ее удивило. Мужские руки прошлись по спине, исследуя через ткань ее округлые формы, и Кимберли почувствовала, как тепло укореняется в каждой клеточке. Этим вечером она честно призналась себе, какой эффект на нее производит его тщательно скрываемое желание. Не имело смысла обманываться теперь и пытаться отрицать, что выпущенная на волю страсть Кавены не могла не пугать. Она услышала его мягкий, глубокий стон, и ее пульс участился. Теплый и влажный рот невероятно волновал. Кимберли ахнула от сожаления, когда, наконец, мужские губы освободили ее. Но рот Кавены тут же нашел нежную кожу ее шеи, а руки потянулись к поясу красного халата.
