"Опять не слава богу". — Выдохнул очумевший от спецсредств арестант. Теперь над головой виднелся совсем непонятный потолок в грязных разводах неаккуратной побелки. Даже не пытаясь понять, что с ним, Алексей тупо смотрел в трещины и отходил от воздействия снотворного.
Камера. — Шестиметровая каморка, выкрашенная в буро зеленый цвет, с двумя кроватями на дощатом полу, и маленьким намордником в обитых железом дверях, напоминала чем то заштатную раздевалку в каком, ни будь сельском спортзале. Однако на тумбочке в углу стоял поттер, а рядом с окном, маленький холодильник — еще советский Морозко. Сосед, немолодой мужчина, совершенно не похожий на бандита, а скорее на работягу, лежал на кровати, отвернувшись к стене.
Мысли в, гудящей голове, путались, и Алексей решил не мучить себя, а осмотреться. Из коридора время от времени раздавался непонятный треск, а следом шаги нескольких человек.
"Тюрьма. Это к бабке не ходи. — Не удержался от рассуждений заключенный. И не за границей. Обстановка, а главное люди и запахи, выдавали Родину. "Выходит, привезли в Россию, и, скорее всего в ФСБ, — угадал Алексей. — Да какая разница, куда. Что мне предъявить можно — кражу денег? Вполне, ну это уголовщина. Документы — о них? скорее всего разговор вовсе не пойдет. Они ведь не знают что ноутбук на дне. Может сблефовать? — И сам отрубил. — Ой, не дури, это уметь надо, а ты в этих вопросах — балбес. — Доигрался уже, до кутузки. Сиди теперь и не чирикай. Он лежал на кровати и который раз возвращался к событиям последних нескольких недель. — Глупость и еще раз глупость. Мальчишеством даже назвать нельзя, слово есть такое чудак, но с другой буквы. Какие деньги, какие файлы, в шпионов поиграться захотелось? Письмо еще это. Идиот. Теперь, будь что будет. В чем сознаться? В том, что сам все придумал и провернул, из-за сдвига по фазе? И кто тебе поверит? А если и поверят, все равно не выпустят, повесят статью за мошенничество и на зону, а там долго — ли случиться несчастью? Или иначе обставят? Могут до суда не довести, устроят самоубийство в камере, и привет. Выходит, перспективы никакой — Он понимал — от него не зависит ничего". Однако на допросы почему-то не вызывали. Соседа через день увели, и он остался в камере один. В сущности, одиночка его не беспокоила. Пользуясь все тем же способом, он закрывал глаза и смотрел любимые фильмы. Какое то время развлекало.
Потом вспоминал. Детство, школу, юность. Маленький кусок жизни мог превратиться в долгий эпизод. Он останавливал картинку, рассматривал, вспоминал слова, жесты, поворот головы собеседника.
