— Представляю, как я выгляжу, — ответила она, но не попыталась пригладить волосы. Она лениво лежала в траве на спине, с удовольствием дымя сигаретой и ощущая теплое прикосновение солнца к голым рукам и ногами. Сквозь ресницы девушка наблюдала, как несколько легких облачков плыли по голубому небу, она воспринимала Эррола Денниса таким же приятелем, как и ее кузен Дерек. Она совершенно забыла в эту минуту, как Дерек напугал ее в тот вечер, внезапно обнаружив далеко не братские чувства.
— Да, утешительное зрелище, — сказал Эррол и слегка коснулся пальцем кончика ее вздернутого носа. — Деточка, как вы ухитрились уговорить свою родню отпустить вас одну в эти джунгли, именуемые Лондоном? Разве мамочка не тревожится за свою любимую овечку?
— Моя мама умерла восемь лет назад вместе с отцом…
— Послушайте, какое несчастье! — Он выглядел сочувственно, и она рассказала про пароход, пошедший ко дну в Ирландском проливе и унесший из ее жизни двух восхитительных людей.
— Все равно я никогда их не забуду, — сказала она. — Когда они были со мной, я была по-настоящему счастлива. Мне очень повезло. Похоже, многие дети родятся у тех, кому они на самом деле не нужны, но я была нужна им, совершенно и полностью, и это было чудесное чувство.
— Марни — дитя любви, — пробормотал Эррол своим ласкающим ирландским голосом, и Марни не сразу заметила, что он накрыл своей рукой ее руку, лежавшую в траве. — Марни — очень редкое имя. Откуда оно взялось?
— Это комбинация имен моих родителей, — объяснила она. — Папу звали Гленн, но мама всегда называла его Гленни. А ее звали Мари, и они сложили оба имени, и получилось Марни. — Вот теперь Марни почувствовала руку Эррола и поспешила вытащить свою. — Не… не флиртуйте со мной. Будем просто друзьями, — попросила она.
— Разве нельзя флиртовать и в то же время оставаться друзьями? — спросил он мягко и насмешливо.
— Нет. — Она покачала головой, и ее волосы, вспыхивая и переливаясь, заблестели на солнце. — Мужчины начинают всего лишь флиртовать, а потом они… они…
— Вы не можете выговорить это? — Он усмехнулся сквозь сигаретный дым. — Они хотят целоваться и обниматься. Ну, во всем этом большой беды нет. Это все довольно приятно… и для девушки, и для мужчины.
— Ах вы! — Она вскочила на ноги и заторопилась от него, выбросив сигарету.
Он догнал ее, ничуть не смущенный тем, что сказал, в желто-карих глазах плясали чертики.
— Ей-богу, вы меня интригуете, Марни Лестер, — сказал он. — Наверняка не может быть, чтобы ваша нежная кожа и зеленые глаза скрывали наклонности уксуснокислой старой Девы!
