Да, ее грубый, уродливый и одетый отец был полным властелином ее голенького для всех пупочка. Он был самым чувствительным местом ее легкого тела! Когда она сидела прямо, он был вертикальным и средней ширины. Когда она наклонялась назад, он вытягивался и сужался. Когда она наклонялась вперед, он становился короче и шире, он распахивался настежь, словно приглашая туда властный, сильный и некрасивый палец одетого мужчины, который может делать с ним и со всем ее волшебным телом всё, что захочет, потому что он отец, а отец на Востоке — господин.
Здесь, после всех этих последних веселых картинок, я и хотел задать вам, мои юные друзья (или господа присяжные? Гулять — так гулять!), один замечательный вопрос: почему взрослые так любят обнажать своих детей?
Чтоб они принимали солнечные ванны? Почему же они сами принимают эти самые ванны значительно реже? И зачем обнажать детей в метро? Ведь там солнце вроде бы не слепит, не жарит.
Им приятна детская безгрешность? Детское обнажение наводит их на мысли о жизни Адама и Евы в раю, где никто никого не стеснялся, где не было стыда? Они пользуются тем, что дети пока еще не созрели, не достигли определенного возраста, когда обнажаться уже неприлично? Их умиляет этот возврат в начало Книги бытия Ветхого завета? Неужели все они так сильны в богословии — или сентиментальны? И интересно в таком случае, зачем один мужик у нас во дворе так радостно хватал на руки маленьких голеньких девочек, игравших вокруг? А они громко пищали и визжали — то ли радостно, то ли испуганно, то ли возбужденно? Это он тоже так в Книгу бытия возвращался? Всем бы так возвратиться! Только, боюсь, это не Книга бытия уже получится, а нечто совсем другое. Скорее уж, Содом и Гоморра, не при детях будь сказано.
— Ну ты, умник! — насупитесь вы. — А сам-то ты что думаешь?
Думаю, что можно бы уже и догадаться, что я думаю. Я ведь столько уже выступал в этом духе.
Думаю, взрослые хотят почувствовать свою эротическую власть над детьми, подвергая их обнажению, когда все вокруг, в том числе и они сами, одеты. Социально-психологическая власть у них и так уже есть — теперь же они хотят еще и эротической. Вряд ли кто-нибудь из них когда-нибудь вам в этом признается. Вряд ли. Я себе этого не представляю. Но… сильно подозреваю, что таков один их мотив.
— А другой?
А еще им просто приятно смотреть на красивое голое тело мальчика или девочки. И с гордостью показывать его другим. Это тайный, но полный тщеславия эксгибиционизм. Смотрите, это тело повинуется мне! Я вправе приказать ему обнажиться! А еще… странно даже сказать… еще это тело — продолжение меня самого! Раздевая ребенка, родитель одновременно и демонстрирует свою власть над ним, и наслаждается эксгибиционизмом. Ведь он раздевает биологическое продолжение себя самого. Взрослые красивы не так уж и часто, дети же красивы почти всегда. Таким образом взрослый возвращает себе утраченную в полете времени красоту. Он и сладострастно раздевающаяся на людях красотка-стриптизерша, и упивающийся властью обладания мужчина-самец.
