Слева, по обе стороны стола, расположилась компания четверых мужчин в летах, но явно не пенсионного возраста. По всем признакам — огрубевшие руки с траурными полосками под ногтями, обветренные лица — это были рабочие рудника, раскрепощавшиеся после смены. На столе стояли четыре кружки пива, полиэтиленовые стаканчики, одноразовая тарелка с копченой мойвой, две бутылки водки — одна пустая, вторая наполовину; на обрывке газеты лежала скомканная фольга от плавленых сырков, рыбьи кости, несколько кусочков хлеба. Компания уже достаточно раскрепостилась, поэтому разговор, как водится, велся на политические темы. Два на два — как стояли.
— Если Лазутченко станет губернатором, мы заживем! — утверждал малорослый крепыш с багровым лицом. — Толковый мужик, хозяин!
— Дерьмо он, а не хозяин! — возражал худой и бледный, как сама смерть, оппонент напротив. — Миллионами ворует! Ты читал, что о нем Гудков пишет? — Он постучал заскорузлым пальцем по обрывку газеты. — Вот если Гудков станет губернатором…
— Ага! А Гудков чистенький, не ворует? Станет губернатором, начнет так воровать, что мы без штанов останемся!
Я слушал «диспут» и посмеивался про себя. Невольно, как сравнение, вспомнились строчки из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова, когда старожилы Черноморска обсуждали на рынке известных политиков начала двадцатого века: «Бриан — это голова, я бы ему пальца в рот не положил…» Прошло почти сто лет, но ситуация практически не изменилась. Разве что с поправкой на лексику да тем, что старожилы Черноморска перемывали косточки политикам глобального масштаба, а рабочие рудника — мелким местным сошкам. Но и в этом разница невелика — как сейчас уже никто не знает, кто такой был Бриан, так и через двадцать лет память о неких Лазутченко и Гудкове выветрится из голов обывателей.
По мере того как спор разгорался, крепло ехидное желание вмешаться: Наконец я не выдержал.
— Мужики, — сказал я, подавшись в их сторону, — вы не правы. Как по мне, то я бы всем нашим современным политикам памятник поставил.
На мгновение среди спорщиков воцарилась тишина.
— Как так всем?! — возмутился крепыш с багровым лицом, сверля меня непримиримым взглядом.
— А вот так. Поголовно. — Я выдержал паузу и добавил: — На кладбище. — Затем отхлебнул пива, подождал, пока смысл сказанного дойдет до спорщиков, и подвел окончательный итог дискуссии: — И чем раньше, тем лучше.
Сразил я спорщиков, что называется, «по счету раз». Они мгновенно протрезвели, испуганно втянули головы в плечи, переглянулись между собой и вдруг начали бочком выбираться из-за стола.
