— Мангуст, я Мышь, — когда мы проникли на первый этаж, прошелестело в наушниках. — Начальник С.Б. зашел в спальню к основному фигуранту.
— Придется брать обоих, — жестами показал мне Васильич, получивший аналогичную информацию.
Я молча кивнул в знак согласия. Поднявшись по мраморной лестнице, мы очутились в широком, застеленном коврами коридоре. Высоко под потолком горели позолоченные светильники. Из-за ближайшей двери доносились приглушенные голоса. Подкравшись вплотную, мы прислушались.
— …нюхом чую надвигающуюся опасность! — волнуясь, говорил дребезжащий фальцет. — Враги где-то поблизости!
— Т-ты увер-рен? — промямлил сиплый тенор. — Д-думаешь, т-те р-разбойники с в-выставки п-пробрались с-сюда?!!
— Нет, Хозяин, не они, — пискляво возразил фальцет.
— А к-кто?!!
— Люди губернатора!!!
— Кто?!! — Тенор мигом прекратил заикаться и, хохотнув, изрек: — Ты дурак, Колька! До меня у них руки коротки. Неужто не успел убедиться? Не рискнет губернатор со мной связываться. Стоит мне звякнуть кой-кому, и под ним земля загорится. Синим пламенем!
— И, тем не менее, я чую недоброе! — настаивал фальцет. — Весь вечер места себе не нахожу! Как будто смерть ходит за мной по пятам и дышит в затылок!
— Значит, параноиком стал, — заключил тенор. — Пожалуй, придется тебя уволить. Тогда, без моего покровительства, губернатор тебя точно сожрет!
— Ни-на-а-да!!! — отчаянно взвизгнул фальцет. — Миленький, родненький, умоляю!!!
— А минет мне сделаешь, хе-хе, в знак уважения?
— Да!!! Да!!! Да!!!
— Вставай на колени и подползай. Я пока приготовлюсь…
— Заходим. Берешь мента, — жестами показал Логачев.
Толкнув незапертую дверь, мы со стволами на изготовку ворвались в роскошно обставленную, но пропахшую потом спальню, тускло освещенную декоративной напольной лампой-ночником.
На краю широченной постели сидел, раздвинув ноги, голый тип — костлявый, поросший красноватой шерстью, с глумливой физиономией, распухшим носом (моя работа. — Д.К.) и с заметно удлиненными ушами. Рыжая прическа а-ля Трахтенберг вкупе с вышеописанными «прелестями» делала его похожим на черта. Яков Михайлович Войков собственной персоной, предвкушающий некое поганое действо «в знак уважения».
К нему подползал на коленях грузный мужчина с пышными усами, в отглаженных брюках, в защитного цвета рубахе и с болтающейся под мышкой кобурой. Завидев нас, оба разинули рты, собираясь заорать (причем Фомичев даже не дернулся к оружию), но… не успели издать ни звука. Логачев стремительно метнулся к Войкову и сунул ему в пасть дуло «ПСС».
