Стрельба то утихала, то опять возобновлялась с возрастающей силой, особенно в районе, где действовал Македонский. Фашисты сумели организовать и там крепкое сопротивление.
Противник несколько пришел в себя, и положение наше ухудшилось.
Прислушались… Выстрелы раздавались в северо-западной стороне все выше и выше. Значит, наши уже отходят.
Ко мне подбегают командиры отрядов, просят приказ на отход. Но я его не даю, — не имею права давать. Киндинов молчит. Разведка, посланная мною во все стороны, наших не нашла, кругом были фашисты.
Что же делать?
Десятки немецких автоматчиков, заняв высоты и опушки леса, прочесывали ущелья, выходящие из села.
Но вот три красные ракеты одна за другой взвились в предрассветное небо. Это сигнал отходить!
Но куда отходить? А если в центр села, а потом по шоссе и где-то свернуть в сторону? Только так. Враги этого не ждут.
— За мной! В село!
Мы бежали через дымные улицы, преодолевая вражеские заслоны. За нами катилась стрельба, но мы нашли лазейку и по старой забытой тропе выскочили в горы.
Рассвело. Медленно, очень медленно мы пробивались все выше и выше. Горящее село осталось внизу. По Качинской долине широким полотном стлался дым пожара.
Плотные белые облака длинными языками спускаются к ущелью Уч-Кош. Солнце ярко освещает полоску вечнозеленой растительности побережья. Вершина Медведь-горы, далеко выдвинувшаяся в море, покрыта пушистой шапкой облаков.
Теплое воздушное течение, поднимающееся от моря и нагретого февральским солнцем берега, разрывает массу облаков и, унося их ввысь, разбрасывает по небу кружевным узором.
Внизу, у самого моря, раскинулась сверкающая на солнце Ялта. Отсюда она кажется совсем крошечной. Сколько раз мне приходилось наблюдать восход солнца с вершин Ай-Петри и любоваться Южным берегом с высоты птичьего полета!.. Помню, летним вечером, после ужина, шумной компанией в автобусах поднимались мы по одной из красивейших дорог Крыма — Бахчисарайскому шоссе. Оно вьется петлями, ныряя то в сосновый мачтовый лес, то в густые заросли шиповника. Под скалой Шишко шоссе делает тринадцать таких петель, и с каждого поворота открывается чудесная панорама побережья. Трудно передать и все наши восторги в то время, когда проводник в предрассветной дымке вел нас к вершине Ай-Петри…
Сейчас, глядя со скалы Шишко на Ялту и море, мы не испытывали восторга. Сейчас нет той Ялты. Затоптанная фашистскими сапогами, придавленная зловещей тенью гитлеровской свастики, она мало напоминала наш чудесный курорт.
