Дуся все меньше и меньше внимания уделяла кухне.
— Вот чертова баба, опять пересолила, — отплевывались партизаны и обращались к Василию Васильевичу: — Вася, полюби ты ее по-настоящему. Изведет нас, скаженная.
Вася, действительно, пользовался особым уважением у Дуси. Когда он уходил на операцию, а он уходил очень часто, большие руки Дуси обязательно совали в его мешок несколько изжаренных на масле лепешек. С уходом Васи Дуся тосковала еще больше и упрашивала командование, чтобы и ее пустили в бой.
Когда раненый Спаи рассказывал о случившемся в Лаках, Дуся не отходила от Македонского.
— Что хочешь, Дуся?
— Слушай, командир, пошли меня в Керменчик, может, насчет старика что узнаю.
— Ты шуму наделаешь, сиди уж.
— Да нет же. Это такое дело, сама понимаю — нельзя.
— А тебя никто там не знает?
— Никто. А пошлете, да? — обрадовалась Дуся.
— Собирайся. Пойдешь. Но только узнаешь — поняла? Только узнать, — строго повторил Македонский.
Позднее из сведений, добытых Дусей, из рассказов колхозников, самого Спаи мы выяснили следующее.
Из 215 жителей Лак более 150 за эти дни благополучно разошлись по Крыму. Двадцать колхозников составили группу лакских партизан. Во всей деревне не нашлось ни одного человека, который согласился бы выдать отряд.
Более трехсот эсэсовцев окружили Лаки. Несколько семейств они все же успели захватить, но повальный обыск ничего не дал — фашисты опоздали.
Фельдфебель Ферстер бегал по двору Спаи, солдаты обливали бензином дом председателя колхоза. Колхозников привели к фельдфебелю. Он начал их избивать.
Пользуясь переполохом, колхозники стали разбегаться. Многие были убиты, но троим удалось добраться до партизанского лагеря.
Совсем недалеко от Лак на скале стоял без шапки, с забинтованным плечом Спаи — председатель колхоза — и смотрел на пламя, охватившее деревню. Горел колхоз, в который коммунист Спаи вложил труд всей своей жизни.
Когда прибежавшие колхозники рассказали о случившемся, Спаи с гранатой бросился вниз.
— Стой! Назад! — Македонский всей тяжестью навалился на него.
— Пусти, Миша!
— Встань и слушай! Ты теперь — командир партизанской группы. Понял? — тяжело переводя дыхание, сказал Македонский. — Только по приказу можешь идти и… куда пошлют.
Деревня Керменчик расположена в горах между реками Кача и Бельбек. От деревни во все стороны расходятся узкие лесные дороги.
У полуразвалившихся стен древнего укрепления, откуда открывается незабываемый вид на Чатыр-Даг, со связанными руками стояли три человека. Григорий Александрович, старенький бухгалтер из Лак, молча ожидал конца. В эту трудную минуту он был тверд. Так же твердо и мужественно вели себя колхозники, вместе с ним выведенные на расстрел. Гитлеровцы не узнали ничего о деревенских делах, о месте пребывания партизанского отряда.
