- Она-то вообще не грустная, - говорит Маша.
- Ты что это всё на дверь смотришь?
- Я ничего...
- Там что, есть кто-нибудь, в коридоре?
- Не.
Уже давно в келье убрано, а она всё возится.
- Хватит дрова подкладывать. Жара.
- Грейтесь. - Она улыбается.
Хорошо, что природа не забыла дать ей эту улыбку! Ну что бы она без нее?!
- Бабы у нас в монастыре болтают, что вы пьете сильно.
- С чего это они?
- А я почем знаю.
- Я не пью, Маша.
- Они жалеют вас.
- Себя пусть жалеют.
- Верка пьяных не любит...
- Это она про меня, что ли?
- Что вы!..
- Ну кто там в коридоре?.. Может быть, кошка?
- А кто ее знает... Да вы сидите. Это помстилось мне. Я нервная стала.
И я словно вижу сквозь дверь: большая черная кошка медленно идет по темному коридору. Она ступает мягко, бесшумно, презрительно.
Дверь закрыта. Маши уже нет. За черными стеклами медленно поднимается луна. Она движется очень заметно. Она приближается. Я сижу боком к окну, но я хорошо вижу, как она плывет по зимнему ночному небу. Это я хорошо вижу. Бледный круг ее движется наискось через всё окно. Скоро он достигнет верхней планки. Это какой-то световой эффект.
Калашкина, всё шито у тебя белыми нитками. Ты - простофиля, Калашкина. А луна добирается до верхней планки и застывает неподвижно.
Слегка скосив глаза, я вижу это... Я отчетливо вижу сомкнутые ее губы, лоб... Я поворачиваю голову, и луна уносится в мировое пространство. И уже ничего нет, только черное стекло.
- Кто там?!
В коридоре тишина. На дверях Клары Ивановны - замок. Свежий наст у порога хрустит и потрескивает сам по себе.
- Эй!.. Эге-гей!..
Там, в поселке, - свежий наст. Я слышал его сытый скрип. Но нужно еще прожить ночь, чтобы наступило утро. И тогда снова - промерзший класс, и Вера теребит отвороты пиджака красными... Не буду ее вызывать! Пусть тревожится. Буду вызывать других. Потом она подойдет: "Почему вы меня не вызываете?" - "Вера, - скажу я, - ты взрослый человек. Ну сколько же можно в прятки играть?.." Ничего я ей не скажу... Завтра снова - учительская. Там некоторые меня недолюбливают: "Он кичится..." А некоторые равнодушны. А может быть, я не знаю их.
...Я иду с Верой днем мимо домов!.. Учитель чертов!..
- Разговоры всякие идут,- сказал мне вчера Шулейкин. И попытался обнять себя правой рукой, и посмотрел в меня маленькими глазками, и замолк, и притаился, пока я сам не расскажу...
- О чем это вы? - удивленно спросил я.
А рядом сидела Мария Филипповна, поджав губы, в красном пионерском галстуке и тоже ждала, что я скажу, чтобы ринуться с проклятиями...
