- Вы абсолютно уверены, что обвиняемый произнес именно те слова, что вы привели здесь? - продолжил допрос окружной прокурор.
- Да, клянусь вам в этом могилами своих предков! - воскликнул свидетель. - Так и сказал, я ясно слышал: "Лучше договориться по-доброму, а не доводить дело до...". До чего именно, признаться честно, он сказать не успел, поскольку увидел меня и сразу замолчал.
- Сколько было времени, когда мистер Деннен и обвиняемый вышли из вашей конторы?
- Признаться честно, я чисто случайно посмотрел на часы, размышляя когда Барри вернется - уж больно одному пить не хотелось. Вот я и хотел...
- Так сколько было времени?
- Ну, без двух или без трех минут полдень. Точнее вспомнить не могу.
- Точно полдень?
- Точно, уж в этом-то я могу ручаться, клянусь могилами своих предков.
- Больше вы мистера Деннена или обвиняемого не видели?
- Признаться честно, господин прокурор, я подождал Барри минут двадцать, взял бутылку домой, по пути заглянул к старине Пирсу, ну это хозяин кабачка "У Эридана", и больше в тот день никого не видел.
- У меня все, - с облегчение объявил Болдуин Маршалл и с победным видом посмотрел на Мейсона: - Приступайте к перекрестному допросу, господин адвокат.
- У меня нет вопросов к этому свидетелю, - неожиданно для всех произнес тот.
- Как нет вопросов? - не сдержался Маршалл.
- Вы не будете проводить перекрестного допроса? - удивился и судья Чивородис.
- Нет, - спокойно ответил Мейсон. - Хотя... Если вы так настаиваете, могу и провести.
- Прошу вас, - предложил судья Чивородис.
Мейсон вышел из-за стола и подошел к свидетелю, мягко ему улыбаясь.
- Насколько я понял, - произнес адвокат, - вы заявили, что были знакомы с погибшим много лет?
- Да, - осклабился в улыбке толстяк, - признаться честно, много лет.
- Как много?
- Признаться, сейчас и не вспомню.
- Десять лет?
- Может, и больше.
- Скажите, а не вы ли тот человек, которого двенадцать лет назад осудили в Лос-Анджелесе под именем Стефана П. Райвена за ловкий обман полудюжины лос-анджелеских банкиров и ювелиров, и попавшегося на мелкой краже. Ваши фотографии, помнится, были во всех газетах, а в совокупности вам присудили десять лет тюрьмы. Я не ошибся?
С Пола Райвена сползла добродушная улыбка, а брови сошлись над переносицей. Лицо свидетеля приобрело жестокое, хищное выражение.
- Я возражаю! - закричал Болдуин Маршалл. - Я возражаю против этого вопроса, поскольку он задан лишь для дискредитации свидетеля. К тому же вопрос несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу.
