Она покачала головой.
— Ты не хочешь упростить мне работу.
Она не открывала рта.
— Ладно. — Он встал. — Я все равно помогу тебе.
— Как?
— Сильвия Поттер.
— При чем тут она?
— Я ее разговорю.
— И каким же образом?
Лонни направился к двери.
— Есть способы.
По пути к индийскому ресторану я заехал на кладбище, где похоронили Джейн.
Не знаю почему. На могиле я бывал не часто — может, раза три в году. Я никогда не чувствовал там присутствия моей жены. Место выбирали ее родители. «Для них это много значит», — пояснила мне Джейн на смертном одре. И действительно, значило. Отвлекало их, особенно мать, давало возможность ощутить, что они делают нечто полезное.
Меня же это особенно не заботило. Я не верил, что Джейн умрет, даже когда ей стало совсем плохо. Все равно надеялся, что она как-нибудь выкарабкается. И для меня смерть — это смерть. Финал, окончательный и бесповоротный, после которого уже ничего нет, предельная черта. Красивые гробы, ухоженные кладбища, даже очень ухоженные, как кладбище, где покоилась Джейн, ничего не меняли.
Я оставил автомобиль на стоянке и по дорожке направился к могиле. Увидел на ней свежие цветы. Мы, иудеи, такого не делаем. Кладем камешки. Мне это нравится, хотя и не знаю почему. Цветы, живые и яркие, лежали на темно-сером граните, а моя жена, моя прекрасная Джейн, гнила шестью футами ниже этих только что срезанных лилий. Мне такой контраст представлялся жестокой насмешкой.
Я сел на бетонную скамеечку. В конце все было ужасно. Джейн страдала. Я наблюдал. Во всяком случае, какое-то время. За моей женой ухаживали круглосуточно (она хотела умереть дома), но я видел, как она теряла вес, ощущал запахи, слышал ее стоны. Вот их я запомнил лучше всего и до сих пор иногда слышу во сне — хриплые, протяжные. Продолжалось все это не один месяц, я старался быть сильным, но не мог сравниться силой с Джейн, и она это знала.
В какой-то период, в самом начале наших отношений, она поняла, что у меня есть сомнения. Я потерял сестру. От меня убежала мать. И вот теперь, впервые за долгое время, я позволял женщине войти в мою жизнь. Помню, как однажды ночью лежал без сна и смотрел в потолок, тогда как Джейн спала рядом. Я слушал ее ровное дыхание, столь не похожее на то, каким оно стало в самом конце. Потом дыхание изменилось: Джейн проснулась. Обняла меня, прижалась ко мне.
— Я не она, — шепнула Джейн, словно читая мои мысли. — Я тебя никогда не брошу.
Но все-таки бросила.
После ее смерти я не сторонился женщин. Некоторыми даже увлекался. И надеюсь, что встречу кого-то и вновь женюсь. Но сидя на бетонной скамеечке, думая о той ночи, я осознал, что этого скорее всего не произойдет.
