Закончив, Люси попросила прокомментировать прочитанный текст и в принципе знала, что последует за такой просьбой. Студенты понимали: автор среди них, в этом самом классе, — но поскольку подняться выше они могли, лишь столкнув вниз других, начинали рвать сочинение на куски. Обычно начинали вводной фразой «Как мне представляется» или «Я, возможно, не прав/права», после чего следовало:
— Повествование вялое, невразумительное…
— Я не почувствовала никакой страсти к П. Такое впечатление…
— Руку под блузку? Пожалуйста…
— Честно говоря, я подумал, это полный бред…
— Рассказчица пишет: «Мы продолжали целоваться. Нас переполняла страсть». Не говорите мне о страсти. Покажите мне…
Люси смягчала пыл студентов, не позволяла дискуссии перерасти в перепалку. Она полагала, что такие семинары едва ли не самый важный элемент учебного процесса. Учить студентов — нелегкая задача. Люси часто размышляла о том времени, когда училась сама. О лекциях, которые отнимали столько времени, но практически ничего не давали. Что оставалось в памяти, а потом приносило пользу, так это короткие реплики преподавателей, ухваченные по ходу таких вот семинаров. В обучении важно скорее качество, чем количество. Если ты говоришь слишком много, то становишься раздражающим звуковым фоном. Говорить надо редко, но метко.
Учителя любят внимание. И здесь тоже таится опасность. Один из профессоров Люси как-то дал ей на этот счет простой и понятный совет: помни, что речь на лекции не о тебе. Люси всегда это помнила. Однако студенты не любили, когда преподаватель полностью устранялся от обсуждения. Вот и приходилось искать разумный компромисс.
Еще одна проблема — неискренность студентов. Обычно они старались произвести впечатление, а не говорить то, во что верили. Разумеется, с этим Люси приходилось сталкиваться и на заседаниях кафедры. Главное не правду сказать, а чтобы слова звучали красиво. Так полагало большинство.
Но на этом семинаре Люси более активно управляла дискуссией, потому что ее интересовали реакции. Она хотела, чтоб авторша выдала себя.
— Предполагалось, что это будут воспоминания, — напомнила она. — Кто-нибудь верит, что подобное действительно произошло?
Студенты затихли. На семинарах действовали неписаные правила. И теперь Люси их нарушила: поставила под сомнение достоверность сочинения — по существу, назвала авторшу лгуньей. Ей пришлось дать обратный ход.
— Я хочу сказать, читается все это как беллетристика. Обычно это хорошо, но не вызывает ли сомнений в данном конкретном случае? Не начинаешь ли спрашивать себя, а было ли так на самом деле?
