Начав набрасывать план нового варианта, он тут же столкнулся с двумя проблемами: единства личности и свободы выбора. Когда они все трое находились в этой комнате, кто из них был настоящий Вилсон? И почему, как он ни старался, ему не удалось изменить ход событий?
Ответ на первый вопрос оказался простым до смешного. Настоящим Вилсоном был он. «Я» есть «Я», не требующая доказательств аксиома, объективная реальность. Ну, а те двое? Они ведь тоже были убеждены в подлинности своего существования. Боб попытался сформулировать определение человеческого «я»: «я», как последняя в данный момент точка на постоянно растущем в будущее векторе памяти, составляющей сознания… Нужно попробовать сформулировать математически – в вербальном языке слишком много семантических ловушек.
Зазвонил телефон. Он поднял трубку:
– Это ты, Боб?
– Да.
– Это я, Женевьева. Что с тобой, дорогой? Ты уже второй раз не узнаешь мой голос.
Боб чувствовал, как в нем закипает гнев. Проблемы, проблемы… По крайней мере, с этой он покончит немедленно.
– Послушай, Женевьева, – жестко сказал он, – ведь я просил не беспокоить меня. Будь здорова!
– Ну, знаешь… Во-первых, ты сегодня не работал, а во-вторых, с чего ты взял, что я позволю себя оскорблять? Что-то мне не слишком улыбается такое замужество!
– Замужество? Какая чушь!
Несколько минут трубка едва не лопалась от возмущения, потом накал слегка ослаб, и Боб смог продолжить:
– Успокойся, ничего страшного. Если молодой человек несколько раз пригласил девушку на танцы или в кино, это совсем не значит, что он намерен на ней жениться.
– Значит, конец? – голос Женевьевы был холоден и язвителен. Боб едва узнавал его. – Ну берегись, я сумею тебе отомстить, женщина в нашей стране не так уж беззащитна!
– Тебе лучше знать, ты не первый год крутишься возле университета.
Боб вытер пот со лба. Эта скотина способна доставить ему кучу неприятностей, его предупреждали, когда он только начинал за ней ухаживать. Ну ничего, он сумеет за себя постоять. Он попытался вернуться к работе, но сосредоточиться не смог. Срок сдачи истекал завтра, в десять утра. Боб посмотрел на часы – они стояли, настольные же показывали четверть пятого пополудни. Он не успеет закончить, даже если просидит, не вставая, всю ночь. Кроме того, еще Женевьева…
Опять зазвонил телефон. Боб снял трубку и положил рядом. С ней он больше говорить не собирается. Ему вспомнилась Арма. Да, вот это женщина! Он подошел к окну и задумчиво стал рассматривать пыльную, шумную улицу, непроизвольно сравнивая ее с безмятежным пейзажем, которым любовался во время завтрака с Диктором. Жалкий мир, ничтожные людишки!
