Теперь я был одним из тех, кто желал бы опуститься к ее ногам и раздвинуть своими губами и языком ее пизду, раскрыть ее, всосать в себя цвет ее внутренностей, попробовать на вкус и пропитаться воспоминаниями о каждом изнасиловании, которому она подвергалась. Стать ей, чтобы познать полностью, абсолютно.
— Иди сюда, — я сделал знак рукой в сторону кровати.
Она приблизилась, остановилась.
— Не говори тех слов, о которых позже можешь пожалеть, Конрад. Это просто ебля. Я не могу быть ничем больше, понимаешь. У меня есть своя жизнь, что бы ты об этом ни думал, и у меня нет желания что-то менять в этой жизни…
— Сара Джейн, я… Она остановила меня:
— Не надо больше слов.
Она подошла ко мне, ее кожа была прохладной, и я заключил ее в объятия, в качающуюся колыбель своих рук. Я оставил кондиционер включенным, и какое-то время она стояла под ним обнаженная. Рядом с кроватью находился пульт управления, и я на ощупь щелкнул выключателем.
Я поцеловал ее в лоб, наклонился к губам, но она оставалась холодной и не ответила на мой поцелуй.
Сара Джейн высвободилась из нашего вступительного клинча и дернула за пояс моего халата. Я выбрался из-под тяжелого белого облачения. Теперь мы оба были обнажены. По сравнению с ней у меня был явный перевес, и мне нужно было наклоняться, как неповоротливому великану. Я весил, по крайней мере, вдвое больше, чем она. Пока я думал об этом, Сара забралась на постель и возобновила знакомство с моим хуем. Она посасывала яйца, ее палец скользнул в мою задницу. Черт побери, она хотела быть шлюхой, а мое бессознательное чувство вины мечтало о невинности. Но ее просчитанные движения возымели требуемый эффект, и я толкнул ее на кровать и резко просунул два пальца в пизду. Она даже не вздрогнула. Она не была сильно мокрой.
В этом похотливом танце мы, казалось, корчились на кровати бесконечно долго, сплетаясь конечностями, вытягиваясь, поддразнивая друг друга, борясь. И в то же время я чувствовал, что самое нутро Сары Джейн умоляло меня подчинить ее, задать ей взбучку, но я сопротивлялся. Это не было внезапно проснувшимся во мне инстинктом. Нежная, шаловливая борьба, иногда, случайно, с элементами скованности. Но то, как она реагировала на мои прикосновения, выдавало ее зависимость от более жесткого обращения. Я чувствовал, что слишком быстро приближаюсь к этой опасной грани.
Мы были в позиции шестьдесят девять, я всадил хуй глубоко в ее горло, почти заткнул ей рот, а мои глаза наслаждались вывернутой наружу пиздой, и половина моего кулака уже протиснулась в тугую дырку, растянув ее мышцы, почти разорвав ее. Сара не издала ни звука протеста, хотя я был уверен, что причиняю ей боль. Больше того, она пододвигала свое тело и приподнималась, как будто заставляла меня всунуть руку глубже, она была готова принять мой кулак целиком и подбадривала меня, одобряла грубость и насилие.
