— Как?! — воскликнул вампир смеясь. — Граф Кронверк отступает? Не стыдно ли Вам?
— Стыдно, — сказал Ксавьер Людовиг. — Очень.
И проткнул стилетом флягу. Святая вода брызнула слабой струйкой и стала вытекать из фляги, смачивая ее снаружи.
— Прекратите! — взвизгнул вампир и поднял шпагу в боевую позицию. — Я убью Вас!
— Попробуйте, — сказал Ксавьер Людовиг и шагнул навстречу. — A я посмотрю, как у Вас получится.
Вампир заколебался, и это оказалось роковым для него. Приблизившись на достаточное расстояние, Ксавьер Людовиг бросил мокрый, истекающий святой водой кожаный мешок ему в лицо; от удара вода снова брызнула, обливая вампиру голову и стекая на плечи. Фляга сразу же упала на пол, но вампир уже выл и хватался за глаза, бросив шпагу, — кожа на лице его начала тлеть и дымиться. "По людским правилам это было бы подло, — подумал Ксавьер Людовиг, вынимая саблю из ножен. — Но в этой битве, как я вижу, другие правила…" Он сжал рукоять сабли обеими руками, занес ее над головой и описал полный круг: кисти рук вампира упали к ногам, а голова покатилась в сторону, обезображенная, будто в нее плеснули кислотой. Ксавьер Людовиг быстро подобрал флягу — там еще оставалась вода, подбежал к голове, изрыгающей проклятия черным языком, надсек флягу лезвием сабли — святая вода хлынула на вампирскую голову, повалил дым, и вскоре на полу остался только обгорелый череп. Череп клацнул челюстью один раз, другой, словно пытался что-то сказать, но языка не было, и сказать он ничего не смог. Граф пнул череп носком сапога — тот рассыпался в прах.
Тело оставалось стоять, поводя в воздухе перед собой руками без кистей. Ксавьер Людовиг подошел к нему сзади и толкнул, тело упало. Минуты две или три оно будет беспомощно, я должен поспешить". Он за ноги подтащил тело к ближайшему гробу и закинул внутрь. "Не будет ли оно рваться наружу? С другой стороны, головы уже нет…" На всякий случай он выпустил в тело серебряную пулю; агония была столь слабой, что он даже не стал закрывать крышку. Ему было интересно увидеть, как образуется голубь, но что-то отвлекло его внимание, он посмотрел на лежащие на полу кисти рук — и в этот момент раздалось хлопанье крыльев. Голубь поднялся к потолку, сделал круг, ткнулся в одно окно, в другое, потом нашел нужное, с выбитым стеклом, и исчез.
Ксавьер Людовиг острием сабли переместил на полу еще шевелящиеся кисти рук в лужицу вокруг фляги. Святой воды оказалось маловато, сгорели только мягкие ткани, кости остались. Он поддал их носком сапога — они раскатились в разные стороны.
